Протоплазма-мимикроид
Название: Запах апельсинов.
Автор: Abadonna
Бета: Shamunorelle
Фэндом: Prince of Tennis (аниме)
Пэйринг: Тезука/Рёма
Рейтинг: PG-13 (с натяжкой)
Жанр: романс, драма
Предупреждения: лёгкий флафф, OOC (насчёт ООС не уверена, но предупреждаю на всякий случай)
Disclaimer: Все персонажи принадлежат Кономи Такеши.
По заявке Катана сан, которая хотела фик или перевод Кайдо-Рема или Тедзука-Рема. Рейтинг-любой. Не стеб, не ПВП. Можно флафф, романтику, ангст, приключение и обязательно-хэппи-энд.
От автора: надеюсь, концовка сойдёт за хэппи-энд. И ещё надеюсь, что не испортила персонажей)))
Запах апельсинов
Some thing's come over me
And I don't know what to feel
Maybe this fantasy is real
Now I know I see what I want it to be
I know it's a mystery (с)
С тех пор, как тот самый самолёт, следующий рейсом Токио-Нью-Йорк, скрылся за облаками, прошло уже почти три года. Никто из Сейгаку даже мысли не допускал, что без Эчизена Рёмы их команда стала слабее. Наоборот, желание не подвести его, сражающегося в тот момент на кортах USTA, помогло Сейгаку выйти в финал Национального Чемпионата, а затем и одержать нелёгкую победу над командой Риккай.
Они ждали Рёму после окончания US Open, но он не вернулся, не смотря на свои обещания. Не вернулся он и к началу нового учебного года, когда третьекурсники, успешно сдав выпускные экзамены, перешли в старшую школу Сейшун. Не вернулся он и следующей весной. Все попытки дозвониться до него неизменно оканчивались провалом. Или номер был заблокирован, или на другом конце просто не брали трубку.
За всё это время Тезука ни разу его не упомянул, но команда Сейгаку знала, что никто не беспокоится об Эчизене больше чем капитан.
Время шло, и вскоре все смирились с исчезновением Эчизена, рассудив, что, в конце концов, он всю жизнь прожил в Америке, а в Японии – всего несколько месяцев. Именно там его настоящий дом, здесь же он был лишь гостем.
В сентябре 2000 года до бывших членов Сейгаку дошла весть, что впервые в истории победителем US Open в юношеских соревнованиях стал японец. Спортивные журналисты, аналитики и просто сведущие в теннисе люди поговаривали, что в будущем Эчизен Рёма перевернёт мировой теннис, как когда-то это чуть было не сделал его отец, Самурай Нанджиро. Имя последнего сразу же всплыло в этой шумихе, но найти его дотошным журналистам так и не удалось.
Начались холода, а ближе к Рождеству неожиданно повалил снег и вскоре укрыл землю ровным слоем глубиной в пару дюймов. Тренировки теннисного клуба старшей школы Сейшун перенесли в зал, но проводились они всё так же регулярно: подготовка к новому сезону шла полным ходом.
На Рождество Тезуке пришла облепленная марками открытка без обратного адреса. Всего несколько слов, но и этого было достаточно для того, чтобы он утратил спокойствие.
“Капитан, я стал опорой Сейгаку?”
***
С недавних пор момент пробуждения стал похож на резкое погружение в холодную воду. Когда сон внезапно прерывается звоном будильника, а в распахнутые глаза льётся поток солнечного света, проникающего сквозь незашторенное окно – ощущение не из приятных.
Тезука лежал, прислушиваясь к доносившемуся снизу умиротворяющему звону посуды и устремив взгляд в потолок. Трещинки на штукатурке складывались в узор, похожий на искривлённый птичий след. Узор, с которого начинался каждый новый день.
Назойливое тиканье будильника въедалось в мозг, так и не отдохнувший за восемь часов сна. Будильник словно напоминал, что сегодня не выходной: ” Подъём, Тезука-кун, сегодня ОСОБЫЙ день, ты же не забыл?” Почему-то у будильника в воображении Тезуки был голос Фуджи, такой же тихий и вкрадчивый. Мысль о предстоящем подъёме заставила Тезуку поморщиться, словно от головной боли. Он машинально помассировал виски, чувствуя, как под пальцами слабо пульсирует жилка.
Хотел он или нет, но нужно было вставать, завтракать, идти в школу, короче, заниматься всем тем же, чем он занимался каждый день на протяжении вот уже одиннадцати лет. Нужно было снова натянуть на себя маску спокойствия и невозмутимости, родную и привычную. Стоило признать, что она идеально вписывалась в общую картину вереницы серых будней, слившихся в один бесконечный день.
Но сегодняшний день был особым, с этим не поспоришь. И дело даже не в том, что на календаре первое апреля. Хотя и это тоже играло определённую роль.
Одеться, умыться, почистить зубы и позавтракать – на всё это ушло не более двадцати минут. Попрощавшись с родителями и пожелав им хорошего дня, Тезука вышел на улицу. В воздухе почему-то витал лёгкий, еле уловимый цитрусовый запах. Подобный, ещё не успевший набрать силу аромат всегда можно почувствовать, когда нож едва-едва касается апельсина. Впрочем, Тезука не придал этому особого значения.
Окинув равнодушным взглядом простершиеся над улицей цветущие ветви сакуры, он в очередной раз убедился, что его чувство прекрасного абсолютно на это не реагирует, а затем поспешил на метро.
Несколько остановок на поезде, в вагоне, до отказа набитом людьми, потом ещё пять минут на автобусе и буквально пара шагов до школы – привычный путь, который он мог преодолеть с закрытыми глазами. Единственное отличие сегодняшнего дня от остальных – это невероятное скопление народа во дворе старшей школы Сейшун. Тезука сразу же направился к главному входу, не оглядываясь по сторонам и надеясь остаться незамеченным. Как оказалось, надеялся он зря. Восклицания “Тезука-семпай” и “Тезука-сан” доносились со всех сторон, приветствия, пожелания удачи в новом учебном году, вопросы насчёт планов на сегодняшний день, поздравления с назначением на пост президента школьного совета и капитана теннисной команды… Приходилось вежливо отвечать. Маска-на-каждый-день отлично с этим справлялась, и благодаря этому репутация Тезуки Кунимицу оставалась непоколебимой, как скала.
- Тезука! Эй, Тезука! Оиши, я его нашёл! – сквозь толпу по направлению к нему пробирался Кикумару Эйджи, таща за руку спотыкающегося Оиши – свою “вторую половину” и, по совместительству, лучшего друга Тезуки.
- Доброе утро, - кивнул он им.
- Ты его уже видел, Тезука? Ты видел? Нашего малыша! – Кикумару нетерпеливо подпрыгивал, вертел головой и теребил пуговицы своего форменного пиджака
- Нет, - ответил Тезука, не моргнув и глазом, на всякий случай стараясь не смотреть на Оиши. Но Оиши не Фуджи: тот бы сразу заметил охватившее его волнение. Иногда Тезуке казалось, что в мозг Фуджи встроен маленький сенсор, улавливающий настроение окружающих, а может быть, даже читающий их мысли. Тезука всегда считал Фуджи одним из самых опасных людей, потому что от него ничего нельзя было скрыть.
- Оиши, Кикумару, сегодня встреча клуба после уроков, в три часа. Не опаздывайте, - капитанский тон, позабытый за два года, снова вступил в свою силу. – И передайте об этом Фуджи.
- Есть, капитан! – кривляясь, отсалютовал ему Кикумару.
- Поздравляю с возвращением на пост капитана, - произнёс Оиши.
Иначе и быть не могло, устало подумал Тезука, но вслух сказал лишь “Спасибо”.
- Ладно, мы пойдём. Впервые я попал в один класс с Эйджи, - Оиши смущённо улыбнулся.
Тезука кивнул. Золотая пара прошла мимо него, поднялась по ступеням и скрылась за входной дверью.
Ответив ещё на несколько приветствий и пожав бесчисленное количество рук, Тезука, наконец, поднялся по лестнице на третий этаж и направился к кабинету своего класса. Внезапно его ноги словно приросли к полу.
Знакомый профиль на фоне окна в самом конце коридора.
- Эчизен, - пробормотал он, нахмурившись.
…сегодня ОСОБЫЙ день, ты же не забыл?
Ты его уже видел, Тезука? Ты видел? Нашего малыша!
Глубоко втянув носом воздух, Тезука пошёл вперёд по коридору, не отрывая взгляда от таблички с номером над дверью своего класса. Краем глаза он заметил, что Эчизен шёл ему навстречу, но, прежде чем они пересеклись, Рёма свернул за распахнутую дверь кабинета химии.
- Ты сегодня на минуту позже обычного, - задумчиво произнёс Инуи, не отрываясь от блокнота. Как всегда, он что-то в нём строчил. На лице ни тени иронии.
- Меня задержали, - ответил Тезука. Подчас он не понимал, шутит Инуи или говорит всерьёз, поэтому предпочитал реагировать на все высказывания одинаково сдержанно.
- Хм? Кто?
Тезука положил портфель на парту и заглянул в блокнот через плечо Инуи. К его изумлению Инуи не писал, а рисовал, прямо поверх громоздких формул и каракулей, которые только он мог разобрать.
- Оиши и Кикумару. Я встретил их внизу, - справившись с удивлением, ответил Тезука.
- Ясно. Ты не видел Эчизена?
- Нет.
На развороте блокнота почти не осталось чистого места, поэтому безликие человечки накладывались друг на друга. Тезука хотел посоветовать Инуи перевернуть страницу, но передумал.
- Странно. Он заходил сюда пять минут назад. Я сказал, что тебя ещё нет, и он решил подождать в коридоре. Так что я думал…
- Чего он хотел?
- Без понятия, но был он словно сам не свой. - Инуи, наконец, оторвал взгляд от блокнота и взглянул на Тезуку. Казалось, он хотел добавить что-то ещё, но тут прозвенел звонок, в кабинет вошёл учитель, и все разговоры разом прекратились.
***
Икизава Рё, в прошлом профессиональный теннисист, а теперь тренер теннисного клуба, был высоким худощавым мужчиной сорока пяти лет, достаточно опытным, чтобы Тезука уважал его и прислушивался к его советам, но не настолько сильным, чтобы оказывать на Тезуку давление.
Он был родом из Осаки. Манеры, речь, внешность – всё с головой выдавало в нём урождённого кансайца.
В общем-то, на первый взгляд его кандидатура как тренера не вызывала сомнений. Один-единственный, но существенный недостаток – своё общение с командой он сводил к минимуму.
Поэтому Тезука, переступая порог кабинета, ожидал чего-нибудь подобного.
- Тезука-кун, хорошо, что ты пришёл пораньше, - Икизава поспешно поднялся из-за стола и протянул Тезуке лист бумаги, при ближайшем рассмотрении оказавшийся чистым бланком, - запишешь сюда всех членов клуба, включая новичков, хорошо? Мне срочно надо уехать… Семейные проблемы.
Икизава сдёрнул куртку со спинки кресла и поспешно в неё закутался, хотя на улице было довольно тепло.
- Конечно. Можете на меня положиться. - Особого энтузиазма в голосе Тезуки не чувствовалось, но Икизава слишком торопился, чтобы обратить на это внимание.
- Тогда удачи. Передай всем привет и извинись за меня.
Он скрылся за дверью, и Тезука, проводив его обречённым взглядом, сел за стол и развернул кресло к окну. До начала встречи теннисного клуба оставалось ещё пять минут, на корте уже начал собираться народ. Тезука, подперев голову рукой, начал вписывать в колонку Инуи, Кикумару, Оиши, Фуджи и остальных третьекурсников, искренне жалея, что не может вписать Кавамуру: тот целиком и полностью погрузился в дела семейного суши-бара, бросив теннис ещё два года назад, как и собирался. Затем графа с накрепко врезанными в память именами прошлогодних первокурсников – теперешний второй курс. Среди них были и Кайдо с Момоширо.
Последняя графа пока оставалась чистой.
В оконное стекло ударил резкий порыв ветра, и в тот же момент часы на стене пробили три. Тезука, сложив бланк и запихнув его в карман, вышел в коридор и запер за собой кабинет.
Стоило Тезуке зайти на корт, как все тут же смолкли и обратили к нему свои взоры. Он медленно окинул взглядом собравшихся и отметил про себя, что Эчизена среди них нет. Разочарование на секунду промелькнуло в его глазах, и с этого момента он полностью утратил интерес к сегодняшней тренировке.
- Начинайте разминаться. Оиши, запиши новичков, - с этими словами он отдал вице-капитану бланк.
Семь человек. Не густо, но Тезуку это мало волновало. Он не запомнил никого из них, вся семёрка была словно на одно лицо.
С каким бы чувством ты вписал в этот чёртов бланк имя Эчизена?
Он усилием воли вынудил себя не думать об этом. Не дрогнув под множеством укоризненных взглядов, первым делом он заставил всех наворачивать круги вокруг корта, и следил за процессом с каким-то несвойственным ему садистским наслаждением, мысленно примеряя на каждого кепку Эчизена.
***
Фуджи нагнал его у школьных ворот. Путь до автобусной остановки они преодолели бок о бок в полном молчании. Случайно скосив глаза, Тезука увидел, что изогнутые в вечной улыбке губы слегка подрагивают. Видимо, Фуджи просто сгорал от желания что-то обсудить, но не решался заговорить первым.
Автобус тяжело полз в гору, пыхтя и отфыркиваясь. После очередного поворота сидения залило ярким солнечным светом, и Тезука прикрыл глаза рукой.
Только после того, как автобус проехал часть пути до следующей остановки, Фуджи дотронулся до локтя Тезуки, привлекая к себе внимание.
- Нэ, Тезука…
- Что? – спросил тот, не поворачивая головы.
- Ты видел сегодня Эчизена?
- Нет. Похоже, его видели все, кроме меня. Что бы это значило?
- Саа… - с деланной задумчивостью протянул Фуджи. – Возможно ли то, что Эчизен… Хммм…
Тезука нахмурился и вопрошающе взглянул на друга:
- О чём это ты?
- Он тебя избегает, - неохотно пояснил Фуджи и коротко усмехнулся.
- Ты, как всегда, проницателен, - обронил Тезука и снова отвернулся к бесконечному мельканию телеграфных столбов за окном. К лежащему на сердце камню разом прибавилось килограмм двадцать, солнце утратило свою яркость. Потому что Фуджи на самом деле был проницателен, а это значит, что сказанное им имеет смысл.
Из оцепенения его вывел тихий голос Фуджи:
- Навестить его – единственный выход. Он такой нерешительный... Но, в то же время, ты и есть причина и цель его возвращения. Момо тоже так считает...
Тезука наградил его тягостным взглядом.
- Как и раньше, сплошные домыслы и сплетни. Оставь меня в покое, пожалуйста.
- Тезука... - до этого лежащая без движения на колене рука Фуджи дёрнулась, словно он снова хотел дотронуться до него. – И всё же…
Запах апельсинов, преследовавший его с самого утра, внезапно стал сильнее. Ему показалось, что он медленно, но верно теряет рассудок. Тезука слепо смотрел на отражение Фуджи в оконном стекле, смотрел, как тот продолжает беззвучно шептать.
И всё же. Навести его.
***
Он не помнил, как добрался до дома Эчизена. Возможно, какое-то шестое чувство вело его через нужные улицы и не позволяло сворачивать в неверных направлениях… Тезука не знал.
Он нажал на дверной звонок и принялся ждать, испытывая при этом почти физическое напряжение.
Лёгкие шаги в коридоре, щелчок замка – на порог вышла высокая черноволосая девушка в переднике и с полотенцем в руках.
- Добрый вечер, я к Эчизену Рёме… Он дома?
Девушка приветливо улыбнулась в ответ:
- Рёма-сан сейчас на холме в храме, это в двух минутах ходьбы отсюда. Пройдите вверх по улице…
Тезука отрешённо кивал. Когда девушка закончила объяснять, он поблагодарил её и уже повернулся, чтобы уходить, как вдруг на его плечо легла тяжёлая рука.
Он обернулся. Стоящий у него за спиной человек был многократно знаком по фотографиям из подшивок пятнадцатилетней давности, а также по той единственной встрече в аэропорту, когда Сейгаку полным составом провожали Эчизена в Америку. Наверно, сейчас ему было за сорок, но выглядел он при этом, как человек без определённого возраста. Пожалуй, его возраст выдавала лишь лёгкая россыпь серебристой седины в густых чёрных волосах, да морщины на лбу и вокруг глаз, скорее мимические, чем старческие. Эчизен Нанджиро стоял, чуть наклонившись вперёд, и Тезука чувствовал на лице его пропитавшееся никотином дыхание. Девушки поблизости не оказалось, Тезука даже не слышал, как она ушла.
- Он будет рад тебя видеть, - Нанджиро зачем-то кивнул в сторону сумки с ракеткой за плечом у Тезуки.
Тот ничего не сказал в ответ. Возможно, это было правильно - промолчать. Нанджиро вынул откуда-то из-за спины помятую сигарету, вставил в уголок рта и щёлкнул зажигалкой.
- Знаешь… Та победа, в матче против тебя перед US Open очень много для него значила. Я ещё никогда не видел его таким счастливым, как в тот раз. А теперь… - Эчизен-старший с досадой покачал головой. При этом он говорил таким тоном, будто пересказывал содержание фильма, но остановился на самом интересном моменте, чтобы не портить Тезуке впечатление от “просмотра”.
- Чт…
- От этого парня сплошные проблемы, не правда ли?
Он рассмеялся, а потом добавил, не дожидаясь ответа:
- Ну, бывай. – Легонько хлопнув его по плечу, Самурай Нанджиро исчез также быстро, как и появился. Просто растворился в темноте коридора, словно и не было его никогда, остался лишь терпкий запах сигарет, вскоре приобретший лёгкий апельсиновый оттенок. Тезука моргнул, отгоняя наваждение.
***
Окружённый со всех сторон цветущей сакурой, храм буквально плавал в воздушном розовом облаке из лепестков, колыхающемся под слабыми порывами ветра. От подножья холма к воротам вела крутая широкая лестница.
С каждой ступенькой стук мяча становился всё громче. Тезука прошёл под входной аркой и по левую руку увидел корт. Видно было, что за ним давно не ухаживали. Линии полустёрты, то тут то там сквозь песок прорастает трава, всё вокруг усеяно сухими листьями.
Рёма был там - вбивал многострадальный теннисный мяч в стену. Тезука подошёл ближе, всё ещё оставаясь незамеченным.
Казалось, Эчизен провёл здесь уже не один час: тенниска в пятнах пота, белые кроссовки посерели от пыли, а земля под ногами истоптана вдоль и поперёк. Он тяжело дышал, то и дело утирал испарину со лба, но не останавливался. В этот момент мир вокруг него сузился до этой маленькой площадки пять на пять метров и каменной кладки, в которую он упорно, из последних сил вколачивал мяч.
- Эчизен.
Рёма по инерции пробежал несколько шагов и остановился. Мяч, не встретив на своём пути препятствий, улетел в дальний угол корта.
- Капитан? – судя по тону, Эчизен совсем не удивился столь неожиданному визиту. Он посмотрел на Тезуку из-под чёлки, при этом не решаясь встречаться с ним взглядом.
- Собственный корт? Неплохо.
Закинув ракетку на плечо, Рёма прошёл мимо Тезуки.
- Это идея отца. Мы тут часто играли. Когда-то.
Пока он бродил среди прошлогодней, потрескивающей на ветру травы в поисках беглого мяча, Тезука терпеливо ждал, сложив руки на груди. Наконец, Рёма вернулся, рассеянно перекатывая мяч на ракетке.
- Ты приходил сегодня ко мне перед уроками. Чего ты хотел?
- Ничего особенного, - пробормотал Рёма.
Некоторое время они смотрели друг на друга. Тезука отметил про себя, что Эчизен стал выше, детская худоба спала, развились мышцы некогда тонких рук. И уж точно теперь он не очень подходил под определение “малыш”. Воротник тенниски был распахнут, и на ключицах отчётливо виднелись две длинные царапины, наверняка, от кошачьих когтей. Тезука мысленно улыбнулся, вспомнив питомца Эчизена, Карупина.
- Капитан… Может, сыграем? Один сэт, – Рёма кивнул головой в сторону корта. – Ведь ты для этого принёс с собой ракетку?
Отпираться не было ни смысла, ни желания. Тезука снял с плеча сумку и расчехлил ракетку.
Мяч летал с невероятной скоростью, эйсы с обеих сторон сменялись стремительной игрой у сетки, укороченными ударами слёта и мощными смэшами. Тезука играл так, как не играл уже очень долгое время: не было подходящего соперника. Похоже, что в Америке Эчизен перешёл на новый уровень. Уже в пятом гейме Рёма пробился сквозь Tezuka Zone.
Тезука почувствовал, как струны ракетки запели, и вибрация отдалась в когда-то больной руке. Три года назад боль окончательно оставила его. Но все эти три года он жил с другой болью, подчас незаметной, глубоко спрятанной где-то в районе солнечного сплетения…
Он нарочно пропустил следующий мяч, а затем вскинул на Рёму вспыхнувшие за стёклами очков глаза.
- Эчизен! Зачем ты вернулся? Неужели ты не понимаешь, что здесь тебе уже нечему учиться?
Одно удовольствие было наблюдать за тем, как он подавал: подброшенный изящным движением, мяч взлетел высоко над землёй, а затем тело Эчизена подобралось, словно сжатая пружина, и…
Потрясающе выверенная подача, в самый угол корта под линию. Мяч врезался в заросли плюща, обвивающего ограду, Рёма поправил козырёк кепки и улыбнулся. И эта улыбка совсем не была похожа на его дежурную ухмылку.
- Я долго об этом думал. Думал всё это время, что мне чего-то не хватает, даже несмотря на победу. И понял, наконец…
Рёма подошёл к самой сетке. Тезука замер.
- … понял, наконец, что теннис намного интереснее, если я играю с тобой, Капитан.
С крыши храма с пронзительным, режущим слух карканьем сорвалась ворона и скрылась за деревьями.
Тезука медленно приблизился к сетке со своей стороны, всё больше и больше сокращая расстояние между собой и Эчизеном. Вскоре они уже стояли почти вплотную друг к другу. Выроненные ракетки глухо стукнулись о землю. Одной рукой он притянул Рёму к себе за ворот тенниски, другой, подцепив за подбородок, поднял его голову вверх. Рёма охотно подался вперёд, словно только этого и ждал.
Неторопливые прикосновения, чужое дыхание, сливающиеся с твоим собственным, чёрные мягкие волосы, струящиеся сквозь пальцы... И забивший ноздри резкий апельсиновый запах в данный момент не имел абсолютно никакого значения.
Где-то вдалеке на оживлённой улице еле слышно гремел грузовик. Высоко в небе, оставляя за собой длинный белый шлейф, беззвучно летел самолёт. По подземному тоннелю прямо под храмом легко проносились вагоны метро… Жизнь за пределами корта шла своим ходом…
Время текло совершенно непонятным образом: прошло минуты две, не больше, но Тезуке казалось, что всё вокруг застыло. Время потеряло значение. Рёма стоял, опираясь руками о сетку и запрокинув голову. Полуприкрытые глаза неотрывно смотрели в лицо Тезуке.
- Капитан, если я приду завтра на тренировку, ты же не заставишь меня в наказание бегать круги?
Тезука наклонился за ракеткой. Услышав вопрос, он скептически посмотрел на Рёму снизу вверх, глаза его сузились.
- Заставлю. Десять кругов… нет, лучше двадцать. Кстати, здесь тоже действует правило: первокурсников в команду до лета не брать. Так что тебе придётся постараться, Эчизен…
Рёма ухмыльнулся, облизал губы и, перегнувшись через сетку, обвил пальцами его запястье.
- О’кей, тогда я обязательно приду.
Тезука сухо улыбнулся:
- Твоя самоуверенность просто поражает.
- У меня был один очень хороший учитель, - хмыкнул в ответ Рёма.
- Сегодня мы с ним встречались.
А встречались ли?
Воздух над кортом дрожал и колебался, словно над гигантским костром, и Тезука почувствовал слабое головокружение, которое, впрочем, тут же прошло. Он выпрямился в полный рост, но вдруг с удивлением осознал, что их лица всё ещё на одном уровне, как если бы вся разница в росте сошла на нет. Рёма поднял его руку и прижался к пальцам горячими, словно в лихорадке, губами.
- Эчизен… - Тезука не узнал собственный голос.
Он хотел сказать что-то ещё, но все остальные слова разом вылетели из головы. Исчезли и храм, и корт, и разделяющая их сетка… Осталось лишь сияющее небо без конца и края над головами.
Рёма напоследок потёрся, словно кошка, щекой о его ладонь, а затем поднял голову:
- Возможно, у меня не будет другого шанса сказать об этом…
Тезука чувствовал на себе ласкающий взгляд золотистых глаз, и ледяная щемящая пустота медленно разливалась в его груди.
- Я хотел, чтобы ты понял разницу между миром, где Эчизен Рёма всегда рядом, и миром, в котором ему нет места. Все эти высокопарные слова насчёт опоры Сейгаку были важны для меня только потому, что именно ТЫ их произнёс, Капитан. Но прошло столько времени… в никуда… в пустоту… Я так хотел оправдать твоё доверие! Скажи, справился ли я?
Грохот стальных колёс… Мяч со свистом рассекает воздух, сливаясь с солнечным светом… Пальцы на миг переплетаются в дружеском рукопожатии… Красный закат, и солнце, огромное, в полнеба… Три года, обернувшиеся вечностью… Этот запах, душный, сводящий с ума…
Когда ты понимаешь, что происходящее – всего лишь сон, значит, скоро проснёшься.
Посеревшее пространство вдруг поплыло, а затем медленно обернулось вокруг своей оси, и лишь бледное лицо Рёмы оставалось неподвижным. Тезука неотрывно смотрел в его смеющиеся, но в то же время какие-то отрешённые глаза, пытаясь удержать ускользающий сон. Мир, рассыпавшийся на тысячи частиц, утекал сквозь ослабевшие пальцы подобно песку. Тезука в отчаянии сжал кулаки, глядя, как стоящий перед ним Рёма тает, словно утренний туман в первых лучах солнца. И в следующий миг вокруг сгустились тени, сдавили грудь и опрокинули Тезуку в темноту.
Голос ветра сменился пронизывающей предрассветной тишиной. Тезука неохотно открыл глаза. Как обычно, по потолку бесформенной чернильной амёбой растекался птичий след. На стену падала разлапистая тень от дерева, растущего напротив его спальни. Слышно было, как в пруду под окном тихо плещутся рыбы.
Откинув одеяло в сторону, он сел и только тут ощутил, что насквозь мокрая футболка облепила спину, как будто он и в самом деле отыграл только что несколько геймов. От окна веяло прохладой, и он поёжился. Тяжело, глухо билось сердце, пульс эхом отдавался в ушах, а во рту стоял металлический привкус.
Он потёр переносицу, прогоняя остатки сна. Воспалённые глаза болели, словно в них насыпали целую пригоршню песка. У Тезуки часто такое случалось с тех пор, как год назад он неудачно попытался сменить очки на линзы.
Тезука встал и включил настольную лампу: с лёгким щелчком слабый желтоватый свет заполнил собой часть комнаты. Его взгляд упал на стоящий на столе перекидной календарь. Число расплывалось и прыгало перед глазами, но он смог, наконец, прочесть: “Воскресенье, 30 марта”.
Ты справился, Эчизен.
Увидимся ли мы ещё когда-нибудь?
Он стоял, судорожно обхватив себя дрожащими руками, его губы тронула горькая усмешка. Вот так. Показать свою слабость и быть уверенным, что никто о ней не узнает.
Ещё никогда в жизни он не чувствовал себя настолько разбитым, опустошённым и одиноким.
Ещё никогда в жизни он не чувствовал себя настолько живым.
***
Далеко внизу сквозь облака проглядывала чёрная вязкая гладь Токийского залива. Рёма спал, прислонившись к холодному стеклу иллюминатора. В темноте сомкнутых век он слышал запах апельсинов.
Fin
Примечания автора:
1) Строки для эпиграфа взяты из замечательной песни группы Rainbow – Street of dreams. Вторую половину фика я писала под впечатлением от этой песни, поэтому не могла о ней не упомянуть. (А ещё лучше кавер-версия в исполнении Blackmore’s Night)
2) Запах апельсинов символизирует вещий сон. Влияние Стивена Кинга и его “Сияния”.
Автор: Abadonna
Бета: Shamunorelle
Фэндом: Prince of Tennis (аниме)
Пэйринг: Тезука/Рёма
Рейтинг: PG-13 (с натяжкой)
Жанр: романс, драма
Предупреждения: лёгкий флафф, OOC (насчёт ООС не уверена, но предупреждаю на всякий случай)
Disclaimer: Все персонажи принадлежат Кономи Такеши.
По заявке Катана сан, которая хотела фик или перевод Кайдо-Рема или Тедзука-Рема. Рейтинг-любой. Не стеб, не ПВП. Можно флафф, романтику, ангст, приключение и обязательно-хэппи-энд.
От автора: надеюсь, концовка сойдёт за хэппи-энд. И ещё надеюсь, что не испортила персонажей)))
Запах апельсинов
Some thing's come over me
And I don't know what to feel
Maybe this fantasy is real
Now I know I see what I want it to be
I know it's a mystery (с)
С тех пор, как тот самый самолёт, следующий рейсом Токио-Нью-Йорк, скрылся за облаками, прошло уже почти три года. Никто из Сейгаку даже мысли не допускал, что без Эчизена Рёмы их команда стала слабее. Наоборот, желание не подвести его, сражающегося в тот момент на кортах USTA, помогло Сейгаку выйти в финал Национального Чемпионата, а затем и одержать нелёгкую победу над командой Риккай.
Они ждали Рёму после окончания US Open, но он не вернулся, не смотря на свои обещания. Не вернулся он и к началу нового учебного года, когда третьекурсники, успешно сдав выпускные экзамены, перешли в старшую школу Сейшун. Не вернулся он и следующей весной. Все попытки дозвониться до него неизменно оканчивались провалом. Или номер был заблокирован, или на другом конце просто не брали трубку.
За всё это время Тезука ни разу его не упомянул, но команда Сейгаку знала, что никто не беспокоится об Эчизене больше чем капитан.
Время шло, и вскоре все смирились с исчезновением Эчизена, рассудив, что, в конце концов, он всю жизнь прожил в Америке, а в Японии – всего несколько месяцев. Именно там его настоящий дом, здесь же он был лишь гостем.
В сентябре 2000 года до бывших членов Сейгаку дошла весть, что впервые в истории победителем US Open в юношеских соревнованиях стал японец. Спортивные журналисты, аналитики и просто сведущие в теннисе люди поговаривали, что в будущем Эчизен Рёма перевернёт мировой теннис, как когда-то это чуть было не сделал его отец, Самурай Нанджиро. Имя последнего сразу же всплыло в этой шумихе, но найти его дотошным журналистам так и не удалось.
Начались холода, а ближе к Рождеству неожиданно повалил снег и вскоре укрыл землю ровным слоем глубиной в пару дюймов. Тренировки теннисного клуба старшей школы Сейшун перенесли в зал, но проводились они всё так же регулярно: подготовка к новому сезону шла полным ходом.
На Рождество Тезуке пришла облепленная марками открытка без обратного адреса. Всего несколько слов, но и этого было достаточно для того, чтобы он утратил спокойствие.
“Капитан, я стал опорой Сейгаку?”
***
С недавних пор момент пробуждения стал похож на резкое погружение в холодную воду. Когда сон внезапно прерывается звоном будильника, а в распахнутые глаза льётся поток солнечного света, проникающего сквозь незашторенное окно – ощущение не из приятных.
Тезука лежал, прислушиваясь к доносившемуся снизу умиротворяющему звону посуды и устремив взгляд в потолок. Трещинки на штукатурке складывались в узор, похожий на искривлённый птичий след. Узор, с которого начинался каждый новый день.
Назойливое тиканье будильника въедалось в мозг, так и не отдохнувший за восемь часов сна. Будильник словно напоминал, что сегодня не выходной: ” Подъём, Тезука-кун, сегодня ОСОБЫЙ день, ты же не забыл?” Почему-то у будильника в воображении Тезуки был голос Фуджи, такой же тихий и вкрадчивый. Мысль о предстоящем подъёме заставила Тезуку поморщиться, словно от головной боли. Он машинально помассировал виски, чувствуя, как под пальцами слабо пульсирует жилка.
Хотел он или нет, но нужно было вставать, завтракать, идти в школу, короче, заниматься всем тем же, чем он занимался каждый день на протяжении вот уже одиннадцати лет. Нужно было снова натянуть на себя маску спокойствия и невозмутимости, родную и привычную. Стоило признать, что она идеально вписывалась в общую картину вереницы серых будней, слившихся в один бесконечный день.
Но сегодняшний день был особым, с этим не поспоришь. И дело даже не в том, что на календаре первое апреля. Хотя и это тоже играло определённую роль.
Одеться, умыться, почистить зубы и позавтракать – на всё это ушло не более двадцати минут. Попрощавшись с родителями и пожелав им хорошего дня, Тезука вышел на улицу. В воздухе почему-то витал лёгкий, еле уловимый цитрусовый запах. Подобный, ещё не успевший набрать силу аромат всегда можно почувствовать, когда нож едва-едва касается апельсина. Впрочем, Тезука не придал этому особого значения.
Окинув равнодушным взглядом простершиеся над улицей цветущие ветви сакуры, он в очередной раз убедился, что его чувство прекрасного абсолютно на это не реагирует, а затем поспешил на метро.
Несколько остановок на поезде, в вагоне, до отказа набитом людьми, потом ещё пять минут на автобусе и буквально пара шагов до школы – привычный путь, который он мог преодолеть с закрытыми глазами. Единственное отличие сегодняшнего дня от остальных – это невероятное скопление народа во дворе старшей школы Сейшун. Тезука сразу же направился к главному входу, не оглядываясь по сторонам и надеясь остаться незамеченным. Как оказалось, надеялся он зря. Восклицания “Тезука-семпай” и “Тезука-сан” доносились со всех сторон, приветствия, пожелания удачи в новом учебном году, вопросы насчёт планов на сегодняшний день, поздравления с назначением на пост президента школьного совета и капитана теннисной команды… Приходилось вежливо отвечать. Маска-на-каждый-день отлично с этим справлялась, и благодаря этому репутация Тезуки Кунимицу оставалась непоколебимой, как скала.
- Тезука! Эй, Тезука! Оиши, я его нашёл! – сквозь толпу по направлению к нему пробирался Кикумару Эйджи, таща за руку спотыкающегося Оиши – свою “вторую половину” и, по совместительству, лучшего друга Тезуки.
- Доброе утро, - кивнул он им.
- Ты его уже видел, Тезука? Ты видел? Нашего малыша! – Кикумару нетерпеливо подпрыгивал, вертел головой и теребил пуговицы своего форменного пиджака
- Нет, - ответил Тезука, не моргнув и глазом, на всякий случай стараясь не смотреть на Оиши. Но Оиши не Фуджи: тот бы сразу заметил охватившее его волнение. Иногда Тезуке казалось, что в мозг Фуджи встроен маленький сенсор, улавливающий настроение окружающих, а может быть, даже читающий их мысли. Тезука всегда считал Фуджи одним из самых опасных людей, потому что от него ничего нельзя было скрыть.
- Оиши, Кикумару, сегодня встреча клуба после уроков, в три часа. Не опаздывайте, - капитанский тон, позабытый за два года, снова вступил в свою силу. – И передайте об этом Фуджи.
- Есть, капитан! – кривляясь, отсалютовал ему Кикумару.
- Поздравляю с возвращением на пост капитана, - произнёс Оиши.
Иначе и быть не могло, устало подумал Тезука, но вслух сказал лишь “Спасибо”.
- Ладно, мы пойдём. Впервые я попал в один класс с Эйджи, - Оиши смущённо улыбнулся.
Тезука кивнул. Золотая пара прошла мимо него, поднялась по ступеням и скрылась за входной дверью.
Ответив ещё на несколько приветствий и пожав бесчисленное количество рук, Тезука, наконец, поднялся по лестнице на третий этаж и направился к кабинету своего класса. Внезапно его ноги словно приросли к полу.
Знакомый профиль на фоне окна в самом конце коридора.
- Эчизен, - пробормотал он, нахмурившись.
…сегодня ОСОБЫЙ день, ты же не забыл?
Ты его уже видел, Тезука? Ты видел? Нашего малыша!
Глубоко втянув носом воздух, Тезука пошёл вперёд по коридору, не отрывая взгляда от таблички с номером над дверью своего класса. Краем глаза он заметил, что Эчизен шёл ему навстречу, но, прежде чем они пересеклись, Рёма свернул за распахнутую дверь кабинета химии.
- Ты сегодня на минуту позже обычного, - задумчиво произнёс Инуи, не отрываясь от блокнота. Как всегда, он что-то в нём строчил. На лице ни тени иронии.
- Меня задержали, - ответил Тезука. Подчас он не понимал, шутит Инуи или говорит всерьёз, поэтому предпочитал реагировать на все высказывания одинаково сдержанно.
- Хм? Кто?
Тезука положил портфель на парту и заглянул в блокнот через плечо Инуи. К его изумлению Инуи не писал, а рисовал, прямо поверх громоздких формул и каракулей, которые только он мог разобрать.
- Оиши и Кикумару. Я встретил их внизу, - справившись с удивлением, ответил Тезука.
- Ясно. Ты не видел Эчизена?
- Нет.
На развороте блокнота почти не осталось чистого места, поэтому безликие человечки накладывались друг на друга. Тезука хотел посоветовать Инуи перевернуть страницу, но передумал.
- Странно. Он заходил сюда пять минут назад. Я сказал, что тебя ещё нет, и он решил подождать в коридоре. Так что я думал…
- Чего он хотел?
- Без понятия, но был он словно сам не свой. - Инуи, наконец, оторвал взгляд от блокнота и взглянул на Тезуку. Казалось, он хотел добавить что-то ещё, но тут прозвенел звонок, в кабинет вошёл учитель, и все разговоры разом прекратились.
***
Икизава Рё, в прошлом профессиональный теннисист, а теперь тренер теннисного клуба, был высоким худощавым мужчиной сорока пяти лет, достаточно опытным, чтобы Тезука уважал его и прислушивался к его советам, но не настолько сильным, чтобы оказывать на Тезуку давление.
Он был родом из Осаки. Манеры, речь, внешность – всё с головой выдавало в нём урождённого кансайца.
В общем-то, на первый взгляд его кандидатура как тренера не вызывала сомнений. Один-единственный, но существенный недостаток – своё общение с командой он сводил к минимуму.
Поэтому Тезука, переступая порог кабинета, ожидал чего-нибудь подобного.
- Тезука-кун, хорошо, что ты пришёл пораньше, - Икизава поспешно поднялся из-за стола и протянул Тезуке лист бумаги, при ближайшем рассмотрении оказавшийся чистым бланком, - запишешь сюда всех членов клуба, включая новичков, хорошо? Мне срочно надо уехать… Семейные проблемы.
Икизава сдёрнул куртку со спинки кресла и поспешно в неё закутался, хотя на улице было довольно тепло.
- Конечно. Можете на меня положиться. - Особого энтузиазма в голосе Тезуки не чувствовалось, но Икизава слишком торопился, чтобы обратить на это внимание.
- Тогда удачи. Передай всем привет и извинись за меня.
Он скрылся за дверью, и Тезука, проводив его обречённым взглядом, сел за стол и развернул кресло к окну. До начала встречи теннисного клуба оставалось ещё пять минут, на корте уже начал собираться народ. Тезука, подперев голову рукой, начал вписывать в колонку Инуи, Кикумару, Оиши, Фуджи и остальных третьекурсников, искренне жалея, что не может вписать Кавамуру: тот целиком и полностью погрузился в дела семейного суши-бара, бросив теннис ещё два года назад, как и собирался. Затем графа с накрепко врезанными в память именами прошлогодних первокурсников – теперешний второй курс. Среди них были и Кайдо с Момоширо.
Последняя графа пока оставалась чистой.
В оконное стекло ударил резкий порыв ветра, и в тот же момент часы на стене пробили три. Тезука, сложив бланк и запихнув его в карман, вышел в коридор и запер за собой кабинет.
Стоило Тезуке зайти на корт, как все тут же смолкли и обратили к нему свои взоры. Он медленно окинул взглядом собравшихся и отметил про себя, что Эчизена среди них нет. Разочарование на секунду промелькнуло в его глазах, и с этого момента он полностью утратил интерес к сегодняшней тренировке.
- Начинайте разминаться. Оиши, запиши новичков, - с этими словами он отдал вице-капитану бланк.
Семь человек. Не густо, но Тезуку это мало волновало. Он не запомнил никого из них, вся семёрка была словно на одно лицо.
С каким бы чувством ты вписал в этот чёртов бланк имя Эчизена?
Он усилием воли вынудил себя не думать об этом. Не дрогнув под множеством укоризненных взглядов, первым делом он заставил всех наворачивать круги вокруг корта, и следил за процессом с каким-то несвойственным ему садистским наслаждением, мысленно примеряя на каждого кепку Эчизена.
***
Фуджи нагнал его у школьных ворот. Путь до автобусной остановки они преодолели бок о бок в полном молчании. Случайно скосив глаза, Тезука увидел, что изогнутые в вечной улыбке губы слегка подрагивают. Видимо, Фуджи просто сгорал от желания что-то обсудить, но не решался заговорить первым.
Автобус тяжело полз в гору, пыхтя и отфыркиваясь. После очередного поворота сидения залило ярким солнечным светом, и Тезука прикрыл глаза рукой.
Только после того, как автобус проехал часть пути до следующей остановки, Фуджи дотронулся до локтя Тезуки, привлекая к себе внимание.
- Нэ, Тезука…
- Что? – спросил тот, не поворачивая головы.
- Ты видел сегодня Эчизена?
- Нет. Похоже, его видели все, кроме меня. Что бы это значило?
- Саа… - с деланной задумчивостью протянул Фуджи. – Возможно ли то, что Эчизен… Хммм…
Тезука нахмурился и вопрошающе взглянул на друга:
- О чём это ты?
- Он тебя избегает, - неохотно пояснил Фуджи и коротко усмехнулся.
- Ты, как всегда, проницателен, - обронил Тезука и снова отвернулся к бесконечному мельканию телеграфных столбов за окном. К лежащему на сердце камню разом прибавилось килограмм двадцать, солнце утратило свою яркость. Потому что Фуджи на самом деле был проницателен, а это значит, что сказанное им имеет смысл.
Из оцепенения его вывел тихий голос Фуджи:
- Навестить его – единственный выход. Он такой нерешительный... Но, в то же время, ты и есть причина и цель его возвращения. Момо тоже так считает...
Тезука наградил его тягостным взглядом.
- Как и раньше, сплошные домыслы и сплетни. Оставь меня в покое, пожалуйста.
- Тезука... - до этого лежащая без движения на колене рука Фуджи дёрнулась, словно он снова хотел дотронуться до него. – И всё же…
Запах апельсинов, преследовавший его с самого утра, внезапно стал сильнее. Ему показалось, что он медленно, но верно теряет рассудок. Тезука слепо смотрел на отражение Фуджи в оконном стекле, смотрел, как тот продолжает беззвучно шептать.
И всё же. Навести его.
***
Он не помнил, как добрался до дома Эчизена. Возможно, какое-то шестое чувство вело его через нужные улицы и не позволяло сворачивать в неверных направлениях… Тезука не знал.
Он нажал на дверной звонок и принялся ждать, испытывая при этом почти физическое напряжение.
Лёгкие шаги в коридоре, щелчок замка – на порог вышла высокая черноволосая девушка в переднике и с полотенцем в руках.
- Добрый вечер, я к Эчизену Рёме… Он дома?
Девушка приветливо улыбнулась в ответ:
- Рёма-сан сейчас на холме в храме, это в двух минутах ходьбы отсюда. Пройдите вверх по улице…
Тезука отрешённо кивал. Когда девушка закончила объяснять, он поблагодарил её и уже повернулся, чтобы уходить, как вдруг на его плечо легла тяжёлая рука.
Он обернулся. Стоящий у него за спиной человек был многократно знаком по фотографиям из подшивок пятнадцатилетней давности, а также по той единственной встрече в аэропорту, когда Сейгаку полным составом провожали Эчизена в Америку. Наверно, сейчас ему было за сорок, но выглядел он при этом, как человек без определённого возраста. Пожалуй, его возраст выдавала лишь лёгкая россыпь серебристой седины в густых чёрных волосах, да морщины на лбу и вокруг глаз, скорее мимические, чем старческие. Эчизен Нанджиро стоял, чуть наклонившись вперёд, и Тезука чувствовал на лице его пропитавшееся никотином дыхание. Девушки поблизости не оказалось, Тезука даже не слышал, как она ушла.
- Он будет рад тебя видеть, - Нанджиро зачем-то кивнул в сторону сумки с ракеткой за плечом у Тезуки.
Тот ничего не сказал в ответ. Возможно, это было правильно - промолчать. Нанджиро вынул откуда-то из-за спины помятую сигарету, вставил в уголок рта и щёлкнул зажигалкой.
- Знаешь… Та победа, в матче против тебя перед US Open очень много для него значила. Я ещё никогда не видел его таким счастливым, как в тот раз. А теперь… - Эчизен-старший с досадой покачал головой. При этом он говорил таким тоном, будто пересказывал содержание фильма, но остановился на самом интересном моменте, чтобы не портить Тезуке впечатление от “просмотра”.
- Чт…
- От этого парня сплошные проблемы, не правда ли?
Он рассмеялся, а потом добавил, не дожидаясь ответа:
- Ну, бывай. – Легонько хлопнув его по плечу, Самурай Нанджиро исчез также быстро, как и появился. Просто растворился в темноте коридора, словно и не было его никогда, остался лишь терпкий запах сигарет, вскоре приобретший лёгкий апельсиновый оттенок. Тезука моргнул, отгоняя наваждение.
***
Окружённый со всех сторон цветущей сакурой, храм буквально плавал в воздушном розовом облаке из лепестков, колыхающемся под слабыми порывами ветра. От подножья холма к воротам вела крутая широкая лестница.
С каждой ступенькой стук мяча становился всё громче. Тезука прошёл под входной аркой и по левую руку увидел корт. Видно было, что за ним давно не ухаживали. Линии полустёрты, то тут то там сквозь песок прорастает трава, всё вокруг усеяно сухими листьями.
Рёма был там - вбивал многострадальный теннисный мяч в стену. Тезука подошёл ближе, всё ещё оставаясь незамеченным.
Казалось, Эчизен провёл здесь уже не один час: тенниска в пятнах пота, белые кроссовки посерели от пыли, а земля под ногами истоптана вдоль и поперёк. Он тяжело дышал, то и дело утирал испарину со лба, но не останавливался. В этот момент мир вокруг него сузился до этой маленькой площадки пять на пять метров и каменной кладки, в которую он упорно, из последних сил вколачивал мяч.
- Эчизен.
Рёма по инерции пробежал несколько шагов и остановился. Мяч, не встретив на своём пути препятствий, улетел в дальний угол корта.
- Капитан? – судя по тону, Эчизен совсем не удивился столь неожиданному визиту. Он посмотрел на Тезуку из-под чёлки, при этом не решаясь встречаться с ним взглядом.
- Собственный корт? Неплохо.
Закинув ракетку на плечо, Рёма прошёл мимо Тезуки.
- Это идея отца. Мы тут часто играли. Когда-то.
Пока он бродил среди прошлогодней, потрескивающей на ветру травы в поисках беглого мяча, Тезука терпеливо ждал, сложив руки на груди. Наконец, Рёма вернулся, рассеянно перекатывая мяч на ракетке.
- Ты приходил сегодня ко мне перед уроками. Чего ты хотел?
- Ничего особенного, - пробормотал Рёма.
Некоторое время они смотрели друг на друга. Тезука отметил про себя, что Эчизен стал выше, детская худоба спала, развились мышцы некогда тонких рук. И уж точно теперь он не очень подходил под определение “малыш”. Воротник тенниски был распахнут, и на ключицах отчётливо виднелись две длинные царапины, наверняка, от кошачьих когтей. Тезука мысленно улыбнулся, вспомнив питомца Эчизена, Карупина.
- Капитан… Может, сыграем? Один сэт, – Рёма кивнул головой в сторону корта. – Ведь ты для этого принёс с собой ракетку?
Отпираться не было ни смысла, ни желания. Тезука снял с плеча сумку и расчехлил ракетку.
Мяч летал с невероятной скоростью, эйсы с обеих сторон сменялись стремительной игрой у сетки, укороченными ударами слёта и мощными смэшами. Тезука играл так, как не играл уже очень долгое время: не было подходящего соперника. Похоже, что в Америке Эчизен перешёл на новый уровень. Уже в пятом гейме Рёма пробился сквозь Tezuka Zone.
Тезука почувствовал, как струны ракетки запели, и вибрация отдалась в когда-то больной руке. Три года назад боль окончательно оставила его. Но все эти три года он жил с другой болью, подчас незаметной, глубоко спрятанной где-то в районе солнечного сплетения…
Он нарочно пропустил следующий мяч, а затем вскинул на Рёму вспыхнувшие за стёклами очков глаза.
- Эчизен! Зачем ты вернулся? Неужели ты не понимаешь, что здесь тебе уже нечему учиться?
Одно удовольствие было наблюдать за тем, как он подавал: подброшенный изящным движением, мяч взлетел высоко над землёй, а затем тело Эчизена подобралось, словно сжатая пружина, и…
Потрясающе выверенная подача, в самый угол корта под линию. Мяч врезался в заросли плюща, обвивающего ограду, Рёма поправил козырёк кепки и улыбнулся. И эта улыбка совсем не была похожа на его дежурную ухмылку.
- Я долго об этом думал. Думал всё это время, что мне чего-то не хватает, даже несмотря на победу. И понял, наконец…
Рёма подошёл к самой сетке. Тезука замер.
- … понял, наконец, что теннис намного интереснее, если я играю с тобой, Капитан.
С крыши храма с пронзительным, режущим слух карканьем сорвалась ворона и скрылась за деревьями.
Тезука медленно приблизился к сетке со своей стороны, всё больше и больше сокращая расстояние между собой и Эчизеном. Вскоре они уже стояли почти вплотную друг к другу. Выроненные ракетки глухо стукнулись о землю. Одной рукой он притянул Рёму к себе за ворот тенниски, другой, подцепив за подбородок, поднял его голову вверх. Рёма охотно подался вперёд, словно только этого и ждал.
Неторопливые прикосновения, чужое дыхание, сливающиеся с твоим собственным, чёрные мягкие волосы, струящиеся сквозь пальцы... И забивший ноздри резкий апельсиновый запах в данный момент не имел абсолютно никакого значения.
Где-то вдалеке на оживлённой улице еле слышно гремел грузовик. Высоко в небе, оставляя за собой длинный белый шлейф, беззвучно летел самолёт. По подземному тоннелю прямо под храмом легко проносились вагоны метро… Жизнь за пределами корта шла своим ходом…
Время текло совершенно непонятным образом: прошло минуты две, не больше, но Тезуке казалось, что всё вокруг застыло. Время потеряло значение. Рёма стоял, опираясь руками о сетку и запрокинув голову. Полуприкрытые глаза неотрывно смотрели в лицо Тезуке.
- Капитан, если я приду завтра на тренировку, ты же не заставишь меня в наказание бегать круги?
Тезука наклонился за ракеткой. Услышав вопрос, он скептически посмотрел на Рёму снизу вверх, глаза его сузились.
- Заставлю. Десять кругов… нет, лучше двадцать. Кстати, здесь тоже действует правило: первокурсников в команду до лета не брать. Так что тебе придётся постараться, Эчизен…
Рёма ухмыльнулся, облизал губы и, перегнувшись через сетку, обвил пальцами его запястье.
- О’кей, тогда я обязательно приду.
Тезука сухо улыбнулся:
- Твоя самоуверенность просто поражает.
- У меня был один очень хороший учитель, - хмыкнул в ответ Рёма.
- Сегодня мы с ним встречались.
А встречались ли?
Воздух над кортом дрожал и колебался, словно над гигантским костром, и Тезука почувствовал слабое головокружение, которое, впрочем, тут же прошло. Он выпрямился в полный рост, но вдруг с удивлением осознал, что их лица всё ещё на одном уровне, как если бы вся разница в росте сошла на нет. Рёма поднял его руку и прижался к пальцам горячими, словно в лихорадке, губами.
- Эчизен… - Тезука не узнал собственный голос.
Он хотел сказать что-то ещё, но все остальные слова разом вылетели из головы. Исчезли и храм, и корт, и разделяющая их сетка… Осталось лишь сияющее небо без конца и края над головами.
Рёма напоследок потёрся, словно кошка, щекой о его ладонь, а затем поднял голову:
- Возможно, у меня не будет другого шанса сказать об этом…
Тезука чувствовал на себе ласкающий взгляд золотистых глаз, и ледяная щемящая пустота медленно разливалась в его груди.
- Я хотел, чтобы ты понял разницу между миром, где Эчизен Рёма всегда рядом, и миром, в котором ему нет места. Все эти высокопарные слова насчёт опоры Сейгаку были важны для меня только потому, что именно ТЫ их произнёс, Капитан. Но прошло столько времени… в никуда… в пустоту… Я так хотел оправдать твоё доверие! Скажи, справился ли я?
Грохот стальных колёс… Мяч со свистом рассекает воздух, сливаясь с солнечным светом… Пальцы на миг переплетаются в дружеском рукопожатии… Красный закат, и солнце, огромное, в полнеба… Три года, обернувшиеся вечностью… Этот запах, душный, сводящий с ума…
Когда ты понимаешь, что происходящее – всего лишь сон, значит, скоро проснёшься.
Посеревшее пространство вдруг поплыло, а затем медленно обернулось вокруг своей оси, и лишь бледное лицо Рёмы оставалось неподвижным. Тезука неотрывно смотрел в его смеющиеся, но в то же время какие-то отрешённые глаза, пытаясь удержать ускользающий сон. Мир, рассыпавшийся на тысячи частиц, утекал сквозь ослабевшие пальцы подобно песку. Тезука в отчаянии сжал кулаки, глядя, как стоящий перед ним Рёма тает, словно утренний туман в первых лучах солнца. И в следующий миг вокруг сгустились тени, сдавили грудь и опрокинули Тезуку в темноту.
Голос ветра сменился пронизывающей предрассветной тишиной. Тезука неохотно открыл глаза. Как обычно, по потолку бесформенной чернильной амёбой растекался птичий след. На стену падала разлапистая тень от дерева, растущего напротив его спальни. Слышно было, как в пруду под окном тихо плещутся рыбы.
Откинув одеяло в сторону, он сел и только тут ощутил, что насквозь мокрая футболка облепила спину, как будто он и в самом деле отыграл только что несколько геймов. От окна веяло прохладой, и он поёжился. Тяжело, глухо билось сердце, пульс эхом отдавался в ушах, а во рту стоял металлический привкус.
Он потёр переносицу, прогоняя остатки сна. Воспалённые глаза болели, словно в них насыпали целую пригоршню песка. У Тезуки часто такое случалось с тех пор, как год назад он неудачно попытался сменить очки на линзы.
Тезука встал и включил настольную лампу: с лёгким щелчком слабый желтоватый свет заполнил собой часть комнаты. Его взгляд упал на стоящий на столе перекидной календарь. Число расплывалось и прыгало перед глазами, но он смог, наконец, прочесть: “Воскресенье, 30 марта”.
Ты справился, Эчизен.
Увидимся ли мы ещё когда-нибудь?
Он стоял, судорожно обхватив себя дрожащими руками, его губы тронула горькая усмешка. Вот так. Показать свою слабость и быть уверенным, что никто о ней не узнает.
Ещё никогда в жизни он не чувствовал себя настолько разбитым, опустошённым и одиноким.
Ещё никогда в жизни он не чувствовал себя настолько живым.
***
Далеко внизу сквозь облака проглядывала чёрная вязкая гладь Токийского залива. Рёма спал, прислонившись к холодному стеклу иллюминатора. В темноте сомкнутых век он слышал запах апельсинов.
Fin
Примечания автора:
1) Строки для эпиграфа взяты из замечательной песни группы Rainbow – Street of dreams. Вторую половину фика я писала под впечатлением от этой песни, поэтому не могла о ней не упомянуть. (А ещё лучше кавер-версия в исполнении Blackmore’s Night)
2) Запах апельсинов символизирует вещий сон. Влияние Стивена Кинга и его “Сияния”.
@темы: принцефест, фанфики
-
-
02.09.2006 в 23:35-
-
03.09.2006 в 00:04И тебе спасибо за отзыв))))
-
-
03.09.2006 в 02:09Замечательная история, замечательный конец. Спасибо ))
-
-
03.09.2006 в 12:29Спасибо.
-
-
03.09.2006 в 12:57Если я буду описывать, как не понравилось, напишу бред, поэтому не буду.Спасибо
-
-
03.09.2006 в 14:57Благодарю
Катана сан
Я пыталась написать что-нибудь более жизнерадостное, но не смогла((( Но если понравилось, то я рада))))
Sensey Chang
Вкупе с оффтопом так выглядит, как будто тебе не понравилось, но ты боишься написать бред, поэтому пишешь, что всё прекрасно
-
-
03.09.2006 в 15:07Да нет!
Я говорю, что если я буду расписывать, как мне понравилось, то начну нести какой-нибудь типичный бред, поэтмоу я просто скажу, что это отличный фик и все
Опять не поняла?
-
-
03.09.2006 в 15:25А, понятно)))) м, пропущенная в слове мне, может похвалу изничтожить на корню))))
Спасибо тебе
-
-
03.09.2006 в 15:41Мнительные мы
-
-
04.09.2006 в 08:51-
-
04.09.2006 в 18:19-
-
05.09.2006 в 05:52Спасибо.
-
-
05.09.2006 в 14:49Очень хорошо написано, хотя пара не моя и мне такое читать тяжеловато ((((
Очень надеюсь, что следующий фик будет без Ремы )))))
-
-
05.09.2006 в 15:26И Вам спасибо за отзыв)))))
Marik-Yuki
Я же говорила, что там на самом деле ничего особенного
Roleri
Благодарю