Название: Мимо радуги
Автор: Команда Моей Мечты
Тема задания: AU
Персонажи: Зайзен Хикару и команда Шитенходжи
Жанр: AU
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: никакого тенниса. Только сережки Зайзена.
Предупреждения, комментарии: смерть персонажа.
Первая сережка появилась у Зайзена в тринадцать. Это не было взвешенным решением, скорее - сиюминутное желание закрепить что-то намного более важное.
1.
Первая сережка появилась у Зайзена в тринадцать. Это не было взвешенным решением, скорее - сиюминутное желание закрепить что-то намного более важное. Старый мастер долго кряхтел и протирал мочку ваткой, попутно нудел про то, что подобное украшение не подходит мальчику и делать прокол он отказывается, пока Зайзен не приведет родителей. Зайзен не обращал внимания: и он, и мастер отлично знали, что родители не будут тратить время на подобные глупости.
Приготовления были долгими, а движения мастера – такими медлительными, что Зайзен чуть не заснул в кресле, и в момент, когда иголка наконец вошла в мочку, подпрыгнул и зашипел. На экране телевизора под потолком красочно взорвалась машина и появилась заставка с эмблемой Отборочных Игр, а затем на долгое время зависла информация о приемных пунктах в их районе. Зайзен видел ее тысячи раз на протяжении всей жизни, но на всякий случай скользнул взглядом по знакомым цифрам.
Ухо болело еще пару дней. Зайзен сомневался, не задел ли случайно старик нерв, но в зеркале вроде бы оставалось то же лицо без какого-либо яркого выражения. Обычное лицо обычного человека.
- Ты правда хочешь попробовать? – спросил его Канеко, округлив глаза. Босые ступни одноклассника мелко перебирали по нагретой земле. Зайзен посмотрел себе под ноги: под его качелями были две такие же взлетные полосы разгонов и торможений – история их дворовых развлечений.
- Ага, - кивнул он.
- Зачем?
- Скучно, - пожал плечами Зайзен.
- Скучно? – переспросил Канеко недоверчиво. Весельчаком Зайзен себя бы не назвал, потому вполне понимал удивление друга, но ему действительно было скучно.
Он спокойно прожил на их радиусе все детство: ходил в школу, читал книги и смотрел фильмы каждый раз, когда они поступали – прошло немало времени, прежде чем трансляции заинтересовали его по-настоящему.
- Ты уверен, что это не опасно? – продолжил переживать Канеко. Еле слышно пискнули сканеры, проверяя территорию.
- Я знаю ровно столько же, сколько ты.
Трансляции всегда шли без комментариев: кусочки жизни команд на фоне невероятных пейзажей, отрывки самых разных операций, смысл которых Зайзен понимал лишь иногда. Имена участников можно было узнать из диалогов, но Зайзен даже не старался их запоминать: не факт, что имена, да и сами люди были настоящими. Он сомневался, насколько вообще было правдой то, что за пределами их островов есть жизнь. Зайзену было тринадцать, и у него был шанс узнать все самостоятельно. Более того, он имел на это право.
--
Все прошло на удивление просто.
Мать только спросила, любит ли он их. Зайзен ответил. Отец поинтересовался, понимает ли он, что больше никогда их не увидит. Зайзен согласился снова. Эти утверждения в его мозгу никак не конфликтовали друг с другом.
Он скучал ровно месяц, скорее для очистки совести. Это была даже не тоска по дому, а защитная реакция на новую обстановку, желание привязаться хоть к чему-то там, где все было чужое, незнакомое, интересное.
Прошлое он вспоминал редко. Или, может, не редко, а очень быстро: вспоминать было особо нечего, для перебора событий первых тринадцати лет хватало нескольких секунд, а для увиденных мест - пальцев на руках. Сотня домов, электростанция, школа и больница, пара заводов и предприятий, чтобы обеспечить население продовольствием, а заодно и работой – стандартный набор одной из миллиардов жилых ячеек. Зайзен ни разу не встретил кого-то недовольного подобной жизнью: кому-то не нравился вкус завозимого мяса, кто-то был не в восторге от погоды, но не было никого, кто бы жаловался на то, что не может покинуть отведенную территорию. Это казалось Зайзену странным.
На приемном пункте ему выдали листок с инструкцией: пару абзацев с общими правилами и датой. Условия были предельно простыми, если не считать полного отказа от прежней жизни.
Он получал письма от родителей и иногда – от бывших друзей, но ответов не писал. Никто этого не запрещал, но Зайзен не видел смысла в поддержании связей. Сожалеть было не о чем, осталось недоумение, как он жил, получая ровно такое количество информации, чтобы не усохли мозги. Информация походила на ошметки сахарной ваты: легкая, размытая, неконкретная. Земля неизвестных размеров, но круглая. Мир за пределами радиуса существует. Доступ к нему может получить каждый, кто захочет.
Новое место походило на закрытую школу: жить приходилось в общежитии при классах. Некоторое время ушло у Зайзена на то, чтобы поверить, что все это правда. Происходящее смахивало на фарс, а одинаково неуверенные, напряженные одноклассники и соседи не вселяли надежды на счастливое будущее.
Устройство внутренних уровней Зайзен узнал через пару месяцев после того, как вступил в программу и выполнил несколько начальных заданий. Они не потребовали от него особых усилий: в начале от участников хотели увидеть личное желание, понимание того, что в мире есть нечто большее, другое - и желание это получить. Он помнил, какое потрясение испытал, когда в новой школе оказалось не два класса, а пять, а предметов – не три, а шесть. Теперь он научился скрывать свое удивление, хотя на новом радиусе всегда было чему удивляться.
Первым делом после перехода изучали предыдущий радиус: чистые факты, без прикрас и вывертов, честное изложение устройства и функционального назначения каждой ячейки. Наверное, чтобы отбить желание вернуться у тех, у кого оно возникало. Про текущий и будущие радиусы не говорилось ни слова, но к концу аттестации Зайзен обычно сам доходил до выводов, которые быстро подтверждались впоследствии.
Сначала он постоянно боялся, что все закончится – и это стало бы самым большим разочарованием в его жизни.
2.
За два года Зайзен прошел десяток радиусов, перед мысленным взором проносились сотни лиц – но ни одно не задерживалось. Зайзен ни с кем не сходился, да желающих и не было: они понимали, что стоящие задания начнутся намного позже, а подобные знакомства ничего не стоят. С обыкновенными людьми, не участниками Игр, общаться не возбранялось, но Зайзену было совершенно неинтересно. Плюс, он чувствовал себя неловко: на эмблему, которую полагалось постоянно носить на одежде, пялились все, кому не лень. Разговоры сводились к расспросам, действительно ли их «учат тому, чему не учат в обыкновенной школе». Зайзена бесили витиеватые формулировки, трусливая заинтересованность, бессмысленная оценка людей, которые упустили свой шанс. Да и зачем обзаводиться знакомыми, зная, что скоро придется их покинуть?
В распределительном листке значилась Шитенходжи. Это была его первая региональная команда, но он очень надеялся, что не последняя. Конечно, могло быть и хуже: Хига, предпочитавшая проходить этапы максимально безболезненно, даже если это требовало нечестных и жестоких методов, или фанатики из Св.Рудольфа, помешанные на собственной безопасности, – уж там нормального продвижения ждать не следовало. Правда, ребята из Шитенходжи тоже выглядели несерьезно, но работу делали неплохо, если судить по трансляциям. Может, дело было в капитане: Шираиши не походил на надежного командира.
До перехода на следующий радиус у Зайзена оставалось больше двух лет, он должен был пройти аттестацию до восемнадцати, поэтому время, чтобы попасть в Хетей, Сейгаку или Риккайдай, у него оставалось. А начать можно было и с Шитенходжи. По крайней мере, аналитик у них хороший.
Переезд как обычно был ночным, в новое место группу доставили утром. Зайзен почувствовал волнение. Город просыпался, ворочался в своей ограниченной берлоге, но на этот раз пределы действительно были огромными, а сама обстановка - опасной, пугающей, наполненной тем, что уже можно было назвать свободой. От нее немного мутило, все системы работали на пределе. Зайзен ощущал себя лошадью, с которой сняли шоры: все эти запахи, движения по сторонам, звуки - они были знакомы, но усилены в несколько раз.
Судя по выданной карте до пункта назначения было минут десять быстрой ходьбы, а времени в запасе – три часа, поэтому Зайзен осмотрелся и нырнул в дверь под дешевой неоновой вывеской. Скрылся, словно маленький зверек в норе.
Ну, подумал он через полчаса, ощупывая пальцами новую сережку, тут хотя бы делают прокол пистолетом.
3.
- Когда думаешь уходить? После первой аттестации? – Юджи не смотрел в глаза, но интересовался совершено искренне. Казалось, что тот немного стесняется. Наедине он становился спокойным и тихим, словно каждую свободную минуту отдыхал от необходимости наблюдать и замечать особенности чужой внешности, поведения, манер, коллекционировать личины, не зная, кого придется изображать в следующий раз.
- Наверное.
- Понятно, - Юджи кивнул. Зайзен подхватил прилетевший мяч и отправил обратно. Шираиши поймал его налету и, улыбаясь во все зубы, вернулся на площадку, не забыв отвесить Зайзену шутовской поклон. Сам Зайзен после двух месяцев полевых тренировок не мог и думать о баскетболе, предпочитая разминку где-нибудь в стороне.
- А ты? – спросил он у Юджи.
- Пока не решил.
- Из-за Коджики?
- Нет, - рассмеялся Юджи и помахал Кинтаро, который подпрыгнул от радости, заметив их.
- Я думал, вы вместе.
Кинтаро налетел на них, как маленький смерч, с разбегу приземлился рядом на траву, со всей силы впечатавшись в Зайзена. Пришлось придержать его за плечи, чтобы тот не покатился кубарем дальше. Кинтаро в ответ повис на Зайзене, обвил шею руками, заерзал на коленях.
- Пока некогда было быть с кем-то «вместе», - Юджи поправил повязку. - А если бы захотелось, вокруг достаточно женщин.
Они вместе усмехнулись. Участникам и так многое позволялось, а теперь еще появились поклонницы – неудивительно, ведь их показывали все чаще. Звезды экрана.
- Кохару любит пошутить. Жить без этого не может.
- Почему?
- Он слишком умный. Настолько умный, что никто просто не сможет понять его до конца, даже если попытается.
Зайзен был согласен. Он успел оценить умственные способности Коджики в первую операцию: аналитик корректировал план действий буквально за считанные секунды, обрабатывая поступающие данные с невиданной скоростью. Если и был в команде кто-то, кого Зайзен уважал, то это был Коджики. Остальные не то чтобы Зайзену не нравились, они неплохо сработались, но их способности не уравновешивали ту легкость и несерьезность, с которой они относились к Играм. Может, они не так сильно боялись остановиться, вернуться. Зайзену хотелось бы поработать с профессионалами: с Атобе из Хетея или Тезукой из Сейгаку. Капитан все-таки много значит, особенно в их деле.
Словно в унисон мыслям Зайзена Шираиши забросил мяч в корзину чуть ли не с противоположного конца поля, раскинул руки и прошептал, закатив глаза: «Экстаз». Ни одного лишнего движения, любил повторять Шираиши. Кроме тысячи движений по привлечению внимания, бормотал Зайзен под нос, но Шираиши всегда слышал.
- Легкая рука, - усмехнулся Юджи. – Вернее, золотая.
Их команду называли саперской, хотя минами занимался один Шираиши, да и то очень редко: боевые испытания выпадали часто, но не настолько масштабные. Чаще использовались совсем другие умения. Но если дело доходило до разминирования, Шираиши не было равных.
- Ну да, - не мог не согласиться Зайзен. – Он неплохо справляется. Если учесть, что ему шестнадцать.
- Мы все неплохо справляемся, если учесть наш возраст, - Юджи вдруг посмотрел на Зайзена. – Но я серьезно. У него золотая рука.
Шираиши был без футболки: пот струился по груди, пропитал резинку грязных шорт. Руку он не скрывал.
- То есть…?
- Говорят… Кохару говорит, а он дольше всех знаком с Шираиши, они на четвертом радиусе познакомились. Шираиши поначалу быстро проходил все уровни и чуть ли не на второй аттестации не угадал с проводом. Ну и вот. С тех пор и не торопится брать сложные задания раньше времени.
- Жесть, - промычал Кинтаро. Зайзен откинулся на спину, чтобы не смотреть больше на капитана. Кинтаро улегся рядом, засопел в плечо.
- А что ты хочешь? – вздохнул Юджи. – Мы живем в стране, в которой тридцать лет назад вместе с клонированием человека вернули игры на выживание, так что золотая рука – вполне обычное дело. Правда, золотую он сам попросил.
- Золотая рука. Нет, серьезно? Ненормальный.
- Тут все ненормальные. На нормальных неинтересно смотреть.
- Мы здесь для развлечения?
- Это по-любому. Сначала я думал, что нас готовят для внешнего радиуса. Растят элиту, чтобы не позориться перед другими странами.
- Считаешь, там хорошо?
- Нам везде могло быть хорошо. Но нигде не будет.
Зайзен промолчал. Никто ничего не обещал, никто не мог дать конкретного ответа, в чем смысл Игр и как Япония дошла до решения поделить страну на зоны и запереть население внутри них.
- Зайзен! Еще разок перед отъездом?
Капитан окликнул его с края площадки. Зайзен легко поднялся, кивнул Юджи. Шираиши, видимо, задался целью сделать из Зайзена хорошего сапера – никому другому поделиться знаниями он не предлагал.
На вечер была запланирована грандиозная попойка, а утром они собирались обратно в училище – навстречу двум месяцам занятий, которые выматывали Зайзена намного сильнее тренировок на местности. Столько выучить казалось невозможно, до этого он справлялся лишь ценой бессонных ночей и раскалывающейся от новой информации головы.
На этот раз перед посиделками пришлось заглянуть в город. Ему срочно понадобилась новая серьга. Несмотря на заверения нервно ржущего Шираиши, что это, мол, отличная примета и залог успеха в их области, едва не взорвавшаяся в его руках граната имела право быть запротоколированной.
--
- Мне жарко, - сообщил Кенья в десятый раз. – Блин, как жарко. Невероятно жарко. Невыносимо. Не могу спать. Зайзен, ты спишь?
Голос Кеньи звучал странно: вопросительно поднимался в ненужных местах, окончания слов исчезали, а громкость менялась неприятно часто. Кенья себя не слышал. Музыка долбила громко, Зайзен узнал свою мелодию: Кенья снова скинул с общего компа на плеер без спроса.
- Спишь?
Зайзен молча свесился со второго яруса кровати. Кенья поставил музыку на паузу, но наушники не снял.
- Охренеть как жарко, да?
- Нормально.
- Вау. У тебя сережки в темноте немного светятся, ты знал? Зачем они тебе?
Зайзен улегся обратно на подушку, уставился в потолок.
- Так получилось.
- Отмечаешь важные события?
- Типа того.
Зайзен успел снова задремать, но Кенья вдруг заскулил.
- Быстрее бы суббота. Интересно, что на этот раз.
«Твой клиент, Кенья. Для тех, кто спешит, у нас есть отдельный огороженный манежик». Так Зайзен оказался в комнате с Кеньей – после неосторожного вопроса, как скоро они возьмут задание. Шираиши засмеялся, переглянулся с Читосе и отправил его в комнату к Ошитари. Кенья постоянно что-то делал, а если сидел на месте, то рассказывал, что скорость – его второе имя.
Зайзен собирался менять комнату при первой возможности. Так же, как и команду. Возможностей у него было уже много.
- Вот с Кинтаро была задачка! Такой взрыв мозга! Нам фотографию его выдали и все. Представляешь?
Зайзен не представлял. Самым интересным до присоединения к Шитенходжи для него была охота на сбежавшего преступника. Ничего сложного, все равно периметр был оцеплен, но Зайзен очень хотел найти его первым. Нашел.
- Шираиши думал, что нам что-то не доставили. Стоял посреди поля и конвертом тряс. «Извините, пожалуйста, это какое-то недоразумение».
Кенья заржал, а Зайзен прикусил запястье, чтобы тоже не засмеяться. Видение капитана, пытающегося изобразить вежливость, разговаривая с воздухом, его позабавило.
- Обычно ведь как. Идите туда-то. Сделайте то-то. Достаньте то-то. Не тратьте больше трех выстрелов. Это ограничение на выстрелы вообще бесит, правда?
- Это точно.
- Как вспомню, что Гину пришлось руками все подчищать, аж передергивает. Ну да ладно.
Кенья вскочил действительно быстро, оправдывая свое прозвище, положил локти на матрас верхнего яруса, устроил на них голову.
- И вот вместо указаний – фотография Кинтаро. Ни объяснений, ни адреса, ни указаний, что с ним делать – ничего. Мне кажется, мы половину отведенного времени тупо офигевали и придумывали, как бы свалить в другую команду по-тихому.
- Стратегия победителя, - пробурчал Зайзен, поворачиваясь на бок и устраивая голову на согнутом локте.
- Я бы на тебя посмотрел. Потом, правда, Кохару взялся за дело и начал думать. А уж если он начал думать, сам понимаешь, скоро мы знали, куда ехать. А там как обычно. Если не считать того, что Кинтаро к тому времени пару лет был у каких-то любителей поэкспериментировать. С ними мы разобрались, а его пришлось к себе взять. Он ведь вообще ничего не помнил.
- То есть он не участник? И вы прошли аттестацию?
- Вроде да. Пока в строю. Слушай!
Кенья стянул ободок наушников на плечи.
- Ты думал, что будет дальше?
- Конечно.
- И что?
- Новая жизнь. Без ограничений.
- А они тебя напрягают? Реально напрягают сейчас?
Зайзен задумался. Если честно, ограничения давно перестали его напрягать, особенно территориальные. Он привыкал к любым условиям, но не мог представить, что осядет где-то в одном месте, будет считать его своим домом, будет жить без ожидания перехода и готовности рано или поздно навсегда все оставить.
- Я не хочу останавливаться. Мне кажется, это только начало.
Большего Зайзен и сам не знал. Даже на том радиусе, где родился он, не было никаких проблем с комфортом, кроме заранее определенной ограниченности, а дальше условия жизни улучшались, так что на внешнем радиусе наверняка настолько круто, что пока нереально это осознать.
Кенья засмеялся.
- На таких, как ты, здесь все и рассчитано. Япония развлекается, как может.
Он улегся обратно.
- Жарко. Невыразимо жарко. Жарко аж бесит.
4.
В больницу Зайзен угодил крайне неудачно: в самом начале совместного задания с Хетеем. С другой стороны, странно, что ему так долго везло. Рано или поздно это должно было произойти. Правда, отправляясь на разведку с Читосе, он и не предполагал, что на этом все для него и закончится. Что-то хлестануло в висок, и Зайзена вырубило.
Некоторое время он провел в больнице с повязкой на глазах. Зайзен не доверял тактильным ощущениям, не верил, что глаза на месте, хоть и чувствовал шершавость бинтов. Не было ни света, ни цвета, и это реально пугало. Он попытался настроиться на то, что когда повязку снимут, он ничего не увидит. Опасения оказались более чем напрасными: картинка осталась такой же. Все лицо ужасно болело – небольшая плата за возможность вернуться в команду полноценным игроком.
--
- Город просыпается… Прекрасный фиолетовый рассвет, доставшийся нам после первого ядерного взрыва, увидели все, кроме… Зайзена!
- Да чтоб тебя! – не сдержался тот и бросил карту в колоду.
- Зайзен, кстати, в этом кону был доктором, - не унимался Коджики. – Первым делом надо лечить себя, вот главное правило медицинского персонала. Правда, Ошитари? Ошитари Юуши? – уточнил Коджики, обращая внимание присутствующих на высокого парня в очках – медика из Хетея.
Ошитари медленно кивнул, словно не был уверен, как реагировать. Кенья даже не повернул головы в сторону внезапно обретенного родственника. Они оба: и Юуши, и Кенья – придавали важность встрече скорее ради тех, кто находился рядом, но было заметно, что им друг на друга наплевать. Для удовлетворения чужого любопытства они выяснили, кто кому кем приходится, но на этом общение и закончилось. Зайзен представил, как бы повел себя он, встреть кого-то из родственников на Играх – наверное, поступил бы так же. Он поймал себя на том, что с трудом может вспомнить лицо матери, хотя не видел ее всего несколько лет.
- Зайзен четвертован, хоть и весьма сексуально! – продолжил Коджики, не упустив случая подарить себе бенефис и выступить по максимуму. – Наш любимый Зайзен разрезан на части: отличные длинные ноги, красивые руки и голова с очаровательной улыбкой. Итак, господа, кто же это сделал? Кто мафия? Голосуем!
Если Коджики сам не мог принимать участия в игре, то к роли ведущего подходил весьма ответственно и не ограничивался констатацией факта, кто выбыл. Он подходил к процессу творчески: Зайзен уже был повешен, пару раз расстрелян, обезглавлен, а однажды – во время их посиделок после совсем уж муторного дня – даже растоптан слонами в лучших традициях старинной индийской пытки.
Развлекаться надоело, Зайзен поднялся и направился было к палатке, чтобы собрать вещи, но по пути заметил немногочисленную группу на отшибе лагеря. Шираиши встретился с ним взглядом и поманил к себе.
Зайзен молча сел на бревно рядом с капитаном. Атобе даже и не подумал прерваться. Зайзен слушал очень внимательно: главным образом потому, что пропустил все веселье.
Пальцы автоматически потянулись к уху. Новая серьга появилась в честь сразу двух значимых событий: ранения, потребовавшего серьезного вмешательства, и первой совместной операции.
По рассказу Атобе прошедшее задание не казалось сложным, но Зайзен знал, что на самом деле оно у всех отняло много сил и доставило кучу проблем. Может, Атобе действительно воспринимал это по-другому. Зайзен следил за ним, за Шираиши, за Читосе – и не мог поверить, что они старше всего на год. Он видел капитана каждый день на протяжении последних лет, но никогда не ощущал его возможности так четко, как сейчас, будто в повседневной жизни силы Шираиши распределялись на всю команду и не так бросались в глаза. Рядом с Атобе капитан подобрался, и наблюдать за их работой было неловко и интересно одновременно.
- Атобе, ты собираешься на аттестацию? – бросил Читосе, не отрываясь от длинной трубки, источавшей холодный, щекочущий ноздри аромат. Кинтаро как-то сказал, что там сбор от кашля, но Кинтаро вообще было легко обмануть.
- Думаешь, пора? – Атобе склонил голову, и Зайзен засмотрелся. Атобе был идеален, что выглядел неприятно.
- У нас всего полгода.
- Еще на один раз, - встрял Шираиши.
Зайзен не понимал, почему они обсуждают аттестацию так, будто это что-то серьезное: их было больше десятка. Он открыл рот, чтобы вмешаться, несмотря на смущение, но Гакуто его опередил.
- Атобе, какая разница, когда проходить аттестацию? Ты опять не пойдешь после этого задания?
Атобе и Шираиши переглянулись. Читосе растянулся на траве возле костра и закрыл глаза, подставил солнцу улыбающееся лицо.
- Раньше была система школ и институтов – она осталась неизменной для тех, кто не принимает участия в Играх. Мы все могли стать врачами, или учителями, или инженерами. Но не стали. От нас ждут чего-то большего. Мы должны быть особыми. Пока я не уверен, что достаточно особенный, чтобы не вылететь там на первом же испытании.
Зайзен застыл. Атобе, Шираиши, Читосе, Тезука из Сейгаку, Санада из Риккайдая – они играли на последнем этапе, накапливая знания и опыт, все три года, что отводились правилами. Уж если они не считали себя особенными, то на что рассчитывать ему?
5.
- Зайзен, оставь. Положи на место. Положи. Иди к машине.
- Шираиши, не ори. Я просто подумал, что за собой нужно все убрать.
Юджи опустился на корточки, стянул бандану, долго тер потное лицо, счищая все характеры, всех людей, которых ему пришлось изображать. Ишида Гин стонал, скулил, ругался. Зайзен был так удивлен, услышав из его уст что-то отличное от молитвы, что не мог отвести взгляд. Ишиде досталось больше всех, но он отлично справился со своей задачей: прикрыл почти всех.
- Все. Время вышло, - повторил Шираиши, хотя сирена сообщила об этом намного красноречивее. - Мы проиграли. Собирайтесь.
Капитан выдал указания каждому, но смотрел на Кинтаро.
Кинтаро четвертован, как прокомментировал бы Коджики. «Наш любимый Кинтаро разрезан на части: отличные длинные ноги, красивые руки и голова с очаровательной улыбкой».
- Готовы? Залезайте.
Шираиши отошел к Кенье, занявшему место за рулем. Зайзен забросил рюкзак и остальные вещи в кузов, запрыгнул сам, стараясь не оглядываться. Теперь на их лавке было намного больше места. Первое время, что они ехали обратно в лагерь, Зайзен цеплялся за борта, держался крепко, но не потому, что Кенья гнал быстрее обычного. Ему хотелось удержаться на месте, когда произойдет перезагрузка, откат, исправление, или как эта опция называется здесь. Опция, которой им еще не приходилось пользоваться, потому что они всегда справлялись.
В лагере у него нашлось неотложное дело, поэтому он пропустил ужин и сбор, но никто не требовал его присутствия. Он перерыл личные вещи, заглянул в самые маленькие карманы рюкзака, не особо надеясь на удачу. Кожа чесалась от несмытого пота, грязи, пыли и крови, но Зайзен решил отложить водные процедуры.
В палатку к Шираиши он забрался, сжимая в кулаке чудом найденную булавку, с ужасом представляя, как будет в сумерках искать ее на земле, если вдруг выронит.
- Ты можешь мне помочь?
Шираиши поднял голову, отвлекся от своей руки, которую рассматривал так внимательно, словно увидел в первый раз.
- Можешь проколоть мне ухо?
- Ты нормально?
- Да.
- Сейчас, Зайзен?
- Я непонятно выразился?
Шираиши кивнул, указывая на разложенный спальник, подполз ближе. Молча повертел булавку, бросая взгляды на Зайзена. Молчание бесило так же, как раньше бесили попытки все перевести в шутку. Капитан вел себя так, будто это он, а не Зайзен, в первый раз увидел смерть. В первый раз узнал, что она возможна.
- За аптечкой схожу, погоди.
- Забей.
Шираиши не стал спорить. Отыскал где-то в углу палатки одну из зажигалок Читосе, долго разогревал острие в прыгающем огоньке. Потом придвинулся совсем близко, просунув ступню между подвернутыми ногами Зайзена, склонился над ухом. Прокалывал медленно, но ровно, без колебаний. У Зайзена не было сил даже дернуться. Он не успел опомниться, как Шираиши дотронулся языком до начинавшей гореть мочки, взял ее в рот, задевая языком булавку, обвил плечи Зайзена рукой, не давая отстраниться. Ухо горело от прокола. Другое ухо тоже почему-то горело.
Шираиши надавил на плечи мягко, почти неощутимо, но Зайзен чувствовал себя отлитым из железа, он не мог даже пошевелиться, поэтому капитан добавил силы, согнул его вниз, заставил лечь на комок спальника. Было неудобно. Они запутались ногами, но так и лежали: три минуты, Зайзен машинально отсчитывал секунды, словно снова замерял время между выстрелами.
- Пока сойдет, но потом спиртом протри, - прохрипел наконец Шираиши, и Зайзен ощутил холодок на мокрой мочке от его дыхания.
- Спасибо.
Он не думал вставать, смотрел в дырявый потолок чужой палатки, и Шираиши не убирал руку с его груди, словно боялся, что Зайзен вдруг начнет вырываться – рука оказалась намного тяжелее обычной, и вскоре стало очень трудно дышать.
Читосе вернулся часа через два, когда было уже совсем темно, а Зайзен успел порядком замерзнуть. Читосе проговорил что-то, вряд ли имевшее смысл, чтобы обозначить, что заметил их, лег поверх своего спальника.
Зайзен ждал, что кто-то начнет объяснять, но этого не случилось.
6.
Зайзену недавно исполнился двадцать один год. Он знал свой возраст с точностью до дня, ведь последние месяцы только и делал, что заполнял бланки, заявления, анкеты. Пока ему было на что жить: когда хозяин наконец нашел повод вышвырнуть его с работы, то наговорил ему много всего, сам испугался и добавил к выходной зарплате еще две. Пустая трата денег, Зайзен был уверен, что даже если бы дошло до разбирательств, его права вряд ли стали бы защищать. Услуги адвоката стоили денег, и для человека, который совсем недавно узнал об их существовании, все траты не на еду и жилье казались роскошью.
Внизу раздался шум, Зайзен поднялся с кровати, по длинному коридору с множеством дверей в одинаковые комнатушки прошлепал к входной двери. Звонка не было, так же как телефона и вообще всего, что требовало официального оформления, поэтому гостей приходилось встречать лично. Правда, Зайзену редко приходилось это делать. Зайзену вообще не приходилось этого делать до визита Шираиши.
Они быстро прошли обратно, не успев даже поздороваться, Зайзен закрыл дверь в комнату и тогда посмотрел на бывшего капитана. На том был идиотский плащ, как у сумасшедшего игрока, с которым они проводили одну из операций, но Шираиши обошелся хотя бы без панамы. Зайзен сразу заметил, что красота и самоуверенность изрядно поистаскались, а вся эта мешковатая одежда не прибавляла Шираиши блеска. В шортах и футболке Зайзен почувствовал себя чуть ли не раздетым.
Шираиши бросил на стол знакомый конверт – Зайзен получил такой же в день рождения. Чужое письмо было потрепанным: с момента совершеннолетия Шираиши прошло более года.
- Мы не виделись с аттестации, - сказал он, раздеваясь и усаживаясь на край кровати. Бесцеремонность и знаменитая рука окончательно убедили Зайзена, что перед ним действительно капитан. Внутри потеплело так, что его стало клонить в сон, Зайзен забрался на табуретку, привалился к обшарпанной стене, и лопаткам сразу стало холодно – какая никакая, а теплорегуляция.
- Мы тогда проиграли, - напомнил он, словно и правда верил, что Шираиши мог забыть, при каких обстоятельствах они расстались.
- Точно, - кивнул тот, запустил пальцы в волосы. – Интересно получилось. С самого начала никто не ждал, что мы будем выигрывать.
Когда они все же оказались там, куда стремились с детства, Зайзен удивился. Потом он вышел на улицу из подземной парковки, и первая встретившаяся женщина лишь посмотрела на него и начала орать, как ненормальная. Зайзен растерялся и быстро пошел прочь, опустив голову. С тех пор он довел такой способ ходьбы до совершенства.
- Мы сами дураки. Думали, что пройдем отбор и получим доступ к чему-то лучшему.
- Получили, - выдохнул Зайзен, и напряжение разом схлынуло. Он ни с кем не мог поговорить о том, что с ним произошло, что произошло со всеми, кто когда-то захотел покинуть внутренние радиусы и принять участие в Играх. Говорить было не с кем – нормальные люди относились к ним удивительно правильно: как к выращенному в тяжелых условиях развлечению.
Зайзен много читал и узнавал – здесь, на внешнем радиусе они получили доступ ко всему. Больше никто ничего не скрывал, потому что все участники уже были в ловушке. Люди вообще были не нужны, поэтому большая их часть – не самая удачливая – несколько десятилетий назад оказалась запертой на отдельной территории, обеспеченная всем необходимым для жизни и постепенного, безболезненного угасания. Может, это было бесчеловечно. Но подобные понятия странно воспринимались в мире, решившем после первой ядерной бомбы развлекаться, пока была такая возможность.
- Ммм, - Шираиши застонал, раскинув руки, повалился спиной на узкую кровать. – Экстаз. А у тебя нормальные условия.
Зайзен закатил глаза. Рефлекс, неконтролируемая реакция организма на Шираиши – это не изменилось, это было так здорово. Шираиши развалился, опустив ноги в тяжелых ботинках на пол. Начавшая стекать грязная жижа медленно подбиралась к правой голой ступне Зайзена. Он подтянул ногу, уперся пяткой в край табуретки, не прерывая тишины, наблюдал за капитаном.
Как же Шираиши, должно быть, устал. Так же, как Зайзен.
- Помнишь Читосе?
Зайзен усмехнулся. Отличный вопрос. Он был бы уместен, если бы у них действительно имелась новая жизнь, способная затмить прошлое. Шираиши и его тупые вопросы. Зайзен почувствовал злость, бодрость, радость.
- Не тот ли Читосе, с которым мы прожили вместе два года? Что-то вырисовывается.
- Так вот. Он же постоянно проводил опыты над собой, пытаясь определить пределы, до которых нам разрешат дойти на каждом уровне.
- Да, вы все были идиотами.
- Пределов не было, - Шираиши рывком поднялся. – Это должно было насторожить. Нас вообще все должно было насторожить с самого начала, уж очень странные условия отбора. Обычные люди не бросают своих родителей ради цели, которая даже толком не сформулирована.
- Я не бросал родителей.
- Угу. Просто согласился никогда их не видеть. Они искали людей, у которых достаточно фанатизма, чтобы пойти до конца. Мы думали, что учимся, чтобы получить здесь признание и уважение. Считали, что для этого допустимо делать то, что мы делали. Но это ненормально. Все было ненормально.
Зайзен не знал, радоваться или нет. С одной стороны, приятно было получить подтверждение тому, что его точку зрения разделял еще кто-то, но с другой – он жил бы спокойнее, если бы Шираиши считал, что все их потери были не зря и прошедшие годы чего-то стоили. Правда, Зайзен до сих пор не мог вызвать у себя даже искусственное сожаление и раскаяние в совершенных поступках.
- Коджики выдвинул теорию. Про то, что независимо от качества жизни и эпохи всегда есть тип людей, не знающих меры. Людей, увлекающихся чем-то до безумия, - Шираиши изучал улицу сквозь маленькое грязное окно. - Кто-то из-за упрямства, кто-то не может бросить начатое дело на полпути, кто-то кому-то что-то доказывает. Вроде спорта: начинаешь заниматься чем-то серьезно, и тренировки занимают все время.
Шираиши вернулся на место. В комнате действительно негде было развернуться, кровать от стола отделял узкий проход.
- Семья, друзья, другие интересы отходят на второй план. Фанатизм, но он приносил плоды: открытия, мировые рекорды, прогресс. Потом изобрели все, что можно было, интерес пропал. Увлеченности теперь создают методом от противного. Сначала была пустота, которую мы заполнили Играми. Что мы умеем? Что мы любим? Только играть, даже если это всего лишь развлечение людей, которые нас презирают.
Шираиши замолчал.
- По задумке сейчас мы уже ничего не должны чувствовать? – подытожил Зайзен.
- Наверное. Но ведь это не так? - улыбнулся Шираиши.
Зайзен поймал себя на мысли, что с Шираиши даже дышать стало легче, хоть тот и занимал полкомнаты вместе с никуда не пропавшим огромным эго. От этих мыслей Зайзен смутился, но ответил с уверенностью:
- Нет, не так.
Шираиши кивнул, как показалось, с облегчением. Может, он был рад, что ожидания оправдались и не придется в который раз пересматривать свою Библию.
Зайзен протянул руку и развернул письмо, разгладил его на поверхности стола. Подперев ладонью подбородок, принялся читать, не пропуская ни слова, словно видел в первый раз, хотя текст был совершенно идентичный – рассылка по спискам, которые наверняка где-то имелись. Им предлагали сыграть еще раз, собрать команду, но менять ее в процессе больше не разрешалось: никаких переходов, никаких обменов - друг против друга. На выбывание. Зайзен почувствовал глухую ярость: не из-за предложения убивать своих бывших товарищей, а из-за того, что это не было написано прямо. Если предполагалось, что все нормальные человеческие чувства у них притупились, подобная конкретика не могла смутить.
Шираиши внимательно за ним следил, ждал реакции.
- Почему они думают, что мы согласимся?
- Потому что у нас нет выбора. Они слишком нас изменили, чтобы мы могли затеряться в толпе. Нас везде узнают. Никто не понимает, какими же чудовищами надо быть, чтобы пройти через то, через что прошли мы, чтобы попасть в их мир. Мы думали, что нас ждет свобода, умные и красивые люди, а тут нечего жрать, за все надо платить, и, - Шираиши указал на потолок, - вон, плесень от сырости. Единственное, что нам остается – это проживать одинаково каждый день, не особо высовываясь.
Действительно, на всех радиусах до регионального люди прекрасно знали про Игры и участников, но скорее наблюдали со стороны, не вмешиваясь. На внешнем радиусе на них чаще всего смотрели с ужасом, а ни о каких Играх никто будто бы и не слышал. Зайзен был согласен вернуться как только получил письмо в день рождения. Лишь это его интересовало и приносило удовольствие. Даже если приходилось кого-то убивать – они уже стали такими, и менять было нечего.
- Понятно. Нам надо держаться вместе, да?
- Да. Но недолго, я так понимаю.
- Кажется, да, - усмехнулся Зайзен. Шираиши тоже понял, что за командным этапом последует индивидуальный, и там снова придется решать, продолжит или нет. Может, пределы есть, вопреки выводам Читосе.
Зайзен сложил листок пополам, отодвинул на середину стола, развернулся к Шираиши. Опустил ноги на пол. Ступни угодили в принесенную грязь, колени уперлись в чужие колени.
- Значит, пришел позвать меня к себе? Рука уже не та? Боишься налажать в ответственный момент?
- Смышленый мальчик. Хороший, - захохотал Шираиши, наклоняясь ближе. – Примерно так.
- А раньше?
- Раньше? Давал тебе шанс освоиться. Кто знает, вдруг у тебя бы получилось? Но ты живешь так же дерьмово, как мы все. Я смотрю, никаких значимых событий за два года? Ни одной новой сережки, - подытожил он, отводя от лица Зайзена отросшие волосы.
Зайзен на секунду прикрыл глаза, лениво высунул язык. Они сидели так близко, что ему показалось, будто он может задеть языком кончик носа Шираиши. Тот скосил глаза и долго и внимательно рассматривал украшение.
- Ого. Давно сделал?
- Не очень. В тот день, когда ты оставил на двери свою дурацкую записку.
- Понятно. Почему язык?
- Целоваться, говорят, прикольно.
- И как? Правда?
- Я авансом, - ответил Зайзен, радуясь тому, что сдерживать улыбку у него всегда получалось без труда. Шираиши разулыбался за них двоих.
- Я тебе, кстати, подарок принес, - он не глядя нащупал плащ и вытащил из кармана пакетик. – На случай, если ты захочешь попробовать еще что-нибудь.
Зайзен, забирая сережку, дотронулся пальцами до руки Шираиши – знакомая жесткость холодного металла.
- Может, и захочу. Опять сам колоть мне будешь?
- Сам. Если ты захочешь.
- Посмотрим, - ответил Зайзен. Он положил пакетик с серьгой на письмо, поднялся.
Впереди была целая куча дел, но сначала стоило угостить гостя чаем.
Автор: Команда Моей Мечты
Тема задания: AU
Персонажи: Зайзен Хикару и команда Шитенходжи
Жанр: AU
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: никакого тенниса. Только сережки Зайзена.
Предупреждения, комментарии: смерть персонажа.
Первая сережка появилась у Зайзена в тринадцать. Это не было взвешенным решением, скорее - сиюминутное желание закрепить что-то намного более важное.
1.
Первая сережка появилась у Зайзена в тринадцать. Это не было взвешенным решением, скорее - сиюминутное желание закрепить что-то намного более важное. Старый мастер долго кряхтел и протирал мочку ваткой, попутно нудел про то, что подобное украшение не подходит мальчику и делать прокол он отказывается, пока Зайзен не приведет родителей. Зайзен не обращал внимания: и он, и мастер отлично знали, что родители не будут тратить время на подобные глупости.
Приготовления были долгими, а движения мастера – такими медлительными, что Зайзен чуть не заснул в кресле, и в момент, когда иголка наконец вошла в мочку, подпрыгнул и зашипел. На экране телевизора под потолком красочно взорвалась машина и появилась заставка с эмблемой Отборочных Игр, а затем на долгое время зависла информация о приемных пунктах в их районе. Зайзен видел ее тысячи раз на протяжении всей жизни, но на всякий случай скользнул взглядом по знакомым цифрам.
Ухо болело еще пару дней. Зайзен сомневался, не задел ли случайно старик нерв, но в зеркале вроде бы оставалось то же лицо без какого-либо яркого выражения. Обычное лицо обычного человека.
- Ты правда хочешь попробовать? – спросил его Канеко, округлив глаза. Босые ступни одноклассника мелко перебирали по нагретой земле. Зайзен посмотрел себе под ноги: под его качелями были две такие же взлетные полосы разгонов и торможений – история их дворовых развлечений.
- Ага, - кивнул он.
- Зачем?
- Скучно, - пожал плечами Зайзен.
- Скучно? – переспросил Канеко недоверчиво. Весельчаком Зайзен себя бы не назвал, потому вполне понимал удивление друга, но ему действительно было скучно.
Он спокойно прожил на их радиусе все детство: ходил в школу, читал книги и смотрел фильмы каждый раз, когда они поступали – прошло немало времени, прежде чем трансляции заинтересовали его по-настоящему.
- Ты уверен, что это не опасно? – продолжил переживать Канеко. Еле слышно пискнули сканеры, проверяя территорию.
- Я знаю ровно столько же, сколько ты.
Трансляции всегда шли без комментариев: кусочки жизни команд на фоне невероятных пейзажей, отрывки самых разных операций, смысл которых Зайзен понимал лишь иногда. Имена участников можно было узнать из диалогов, но Зайзен даже не старался их запоминать: не факт, что имена, да и сами люди были настоящими. Он сомневался, насколько вообще было правдой то, что за пределами их островов есть жизнь. Зайзену было тринадцать, и у него был шанс узнать все самостоятельно. Более того, он имел на это право.
--
Все прошло на удивление просто.
Мать только спросила, любит ли он их. Зайзен ответил. Отец поинтересовался, понимает ли он, что больше никогда их не увидит. Зайзен согласился снова. Эти утверждения в его мозгу никак не конфликтовали друг с другом.
Он скучал ровно месяц, скорее для очистки совести. Это была даже не тоска по дому, а защитная реакция на новую обстановку, желание привязаться хоть к чему-то там, где все было чужое, незнакомое, интересное.
Прошлое он вспоминал редко. Или, может, не редко, а очень быстро: вспоминать было особо нечего, для перебора событий первых тринадцати лет хватало нескольких секунд, а для увиденных мест - пальцев на руках. Сотня домов, электростанция, школа и больница, пара заводов и предприятий, чтобы обеспечить население продовольствием, а заодно и работой – стандартный набор одной из миллиардов жилых ячеек. Зайзен ни разу не встретил кого-то недовольного подобной жизнью: кому-то не нравился вкус завозимого мяса, кто-то был не в восторге от погоды, но не было никого, кто бы жаловался на то, что не может покинуть отведенную территорию. Это казалось Зайзену странным.
На приемном пункте ему выдали листок с инструкцией: пару абзацев с общими правилами и датой. Условия были предельно простыми, если не считать полного отказа от прежней жизни.
Он получал письма от родителей и иногда – от бывших друзей, но ответов не писал. Никто этого не запрещал, но Зайзен не видел смысла в поддержании связей. Сожалеть было не о чем, осталось недоумение, как он жил, получая ровно такое количество информации, чтобы не усохли мозги. Информация походила на ошметки сахарной ваты: легкая, размытая, неконкретная. Земля неизвестных размеров, но круглая. Мир за пределами радиуса существует. Доступ к нему может получить каждый, кто захочет.
Новое место походило на закрытую школу: жить приходилось в общежитии при классах. Некоторое время ушло у Зайзена на то, чтобы поверить, что все это правда. Происходящее смахивало на фарс, а одинаково неуверенные, напряженные одноклассники и соседи не вселяли надежды на счастливое будущее.
Устройство внутренних уровней Зайзен узнал через пару месяцев после того, как вступил в программу и выполнил несколько начальных заданий. Они не потребовали от него особых усилий: в начале от участников хотели увидеть личное желание, понимание того, что в мире есть нечто большее, другое - и желание это получить. Он помнил, какое потрясение испытал, когда в новой школе оказалось не два класса, а пять, а предметов – не три, а шесть. Теперь он научился скрывать свое удивление, хотя на новом радиусе всегда было чему удивляться.
Первым делом после перехода изучали предыдущий радиус: чистые факты, без прикрас и вывертов, честное изложение устройства и функционального назначения каждой ячейки. Наверное, чтобы отбить желание вернуться у тех, у кого оно возникало. Про текущий и будущие радиусы не говорилось ни слова, но к концу аттестации Зайзен обычно сам доходил до выводов, которые быстро подтверждались впоследствии.
Сначала он постоянно боялся, что все закончится – и это стало бы самым большим разочарованием в его жизни.
2.
За два года Зайзен прошел десяток радиусов, перед мысленным взором проносились сотни лиц – но ни одно не задерживалось. Зайзен ни с кем не сходился, да желающих и не было: они понимали, что стоящие задания начнутся намного позже, а подобные знакомства ничего не стоят. С обыкновенными людьми, не участниками Игр, общаться не возбранялось, но Зайзену было совершенно неинтересно. Плюс, он чувствовал себя неловко: на эмблему, которую полагалось постоянно носить на одежде, пялились все, кому не лень. Разговоры сводились к расспросам, действительно ли их «учат тому, чему не учат в обыкновенной школе». Зайзена бесили витиеватые формулировки, трусливая заинтересованность, бессмысленная оценка людей, которые упустили свой шанс. Да и зачем обзаводиться знакомыми, зная, что скоро придется их покинуть?
В распределительном листке значилась Шитенходжи. Это была его первая региональная команда, но он очень надеялся, что не последняя. Конечно, могло быть и хуже: Хига, предпочитавшая проходить этапы максимально безболезненно, даже если это требовало нечестных и жестоких методов, или фанатики из Св.Рудольфа, помешанные на собственной безопасности, – уж там нормального продвижения ждать не следовало. Правда, ребята из Шитенходжи тоже выглядели несерьезно, но работу делали неплохо, если судить по трансляциям. Может, дело было в капитане: Шираиши не походил на надежного командира.
До перехода на следующий радиус у Зайзена оставалось больше двух лет, он должен был пройти аттестацию до восемнадцати, поэтому время, чтобы попасть в Хетей, Сейгаку или Риккайдай, у него оставалось. А начать можно было и с Шитенходжи. По крайней мере, аналитик у них хороший.
Переезд как обычно был ночным, в новое место группу доставили утром. Зайзен почувствовал волнение. Город просыпался, ворочался в своей ограниченной берлоге, но на этот раз пределы действительно были огромными, а сама обстановка - опасной, пугающей, наполненной тем, что уже можно было назвать свободой. От нее немного мутило, все системы работали на пределе. Зайзен ощущал себя лошадью, с которой сняли шоры: все эти запахи, движения по сторонам, звуки - они были знакомы, но усилены в несколько раз.
Судя по выданной карте до пункта назначения было минут десять быстрой ходьбы, а времени в запасе – три часа, поэтому Зайзен осмотрелся и нырнул в дверь под дешевой неоновой вывеской. Скрылся, словно маленький зверек в норе.
Ну, подумал он через полчаса, ощупывая пальцами новую сережку, тут хотя бы делают прокол пистолетом.
3.
- Когда думаешь уходить? После первой аттестации? – Юджи не смотрел в глаза, но интересовался совершено искренне. Казалось, что тот немного стесняется. Наедине он становился спокойным и тихим, словно каждую свободную минуту отдыхал от необходимости наблюдать и замечать особенности чужой внешности, поведения, манер, коллекционировать личины, не зная, кого придется изображать в следующий раз.
- Наверное.
- Понятно, - Юджи кивнул. Зайзен подхватил прилетевший мяч и отправил обратно. Шираиши поймал его налету и, улыбаясь во все зубы, вернулся на площадку, не забыв отвесить Зайзену шутовской поклон. Сам Зайзен после двух месяцев полевых тренировок не мог и думать о баскетболе, предпочитая разминку где-нибудь в стороне.
- А ты? – спросил он у Юджи.
- Пока не решил.
- Из-за Коджики?
- Нет, - рассмеялся Юджи и помахал Кинтаро, который подпрыгнул от радости, заметив их.
- Я думал, вы вместе.
Кинтаро налетел на них, как маленький смерч, с разбегу приземлился рядом на траву, со всей силы впечатавшись в Зайзена. Пришлось придержать его за плечи, чтобы тот не покатился кубарем дальше. Кинтаро в ответ повис на Зайзене, обвил шею руками, заерзал на коленях.
- Пока некогда было быть с кем-то «вместе», - Юджи поправил повязку. - А если бы захотелось, вокруг достаточно женщин.
Они вместе усмехнулись. Участникам и так многое позволялось, а теперь еще появились поклонницы – неудивительно, ведь их показывали все чаще. Звезды экрана.
- Кохару любит пошутить. Жить без этого не может.
- Почему?
- Он слишком умный. Настолько умный, что никто просто не сможет понять его до конца, даже если попытается.
Зайзен был согласен. Он успел оценить умственные способности Коджики в первую операцию: аналитик корректировал план действий буквально за считанные секунды, обрабатывая поступающие данные с невиданной скоростью. Если и был в команде кто-то, кого Зайзен уважал, то это был Коджики. Остальные не то чтобы Зайзену не нравились, они неплохо сработались, но их способности не уравновешивали ту легкость и несерьезность, с которой они относились к Играм. Может, они не так сильно боялись остановиться, вернуться. Зайзену хотелось бы поработать с профессионалами: с Атобе из Хетея или Тезукой из Сейгаку. Капитан все-таки много значит, особенно в их деле.
Словно в унисон мыслям Зайзена Шираиши забросил мяч в корзину чуть ли не с противоположного конца поля, раскинул руки и прошептал, закатив глаза: «Экстаз». Ни одного лишнего движения, любил повторять Шираиши. Кроме тысячи движений по привлечению внимания, бормотал Зайзен под нос, но Шираиши всегда слышал.
- Легкая рука, - усмехнулся Юджи. – Вернее, золотая.
Их команду называли саперской, хотя минами занимался один Шираиши, да и то очень редко: боевые испытания выпадали часто, но не настолько масштабные. Чаще использовались совсем другие умения. Но если дело доходило до разминирования, Шираиши не было равных.
- Ну да, - не мог не согласиться Зайзен. – Он неплохо справляется. Если учесть, что ему шестнадцать.
- Мы все неплохо справляемся, если учесть наш возраст, - Юджи вдруг посмотрел на Зайзена. – Но я серьезно. У него золотая рука.
Шираиши был без футболки: пот струился по груди, пропитал резинку грязных шорт. Руку он не скрывал.
- То есть…?
- Говорят… Кохару говорит, а он дольше всех знаком с Шираиши, они на четвертом радиусе познакомились. Шираиши поначалу быстро проходил все уровни и чуть ли не на второй аттестации не угадал с проводом. Ну и вот. С тех пор и не торопится брать сложные задания раньше времени.
- Жесть, - промычал Кинтаро. Зайзен откинулся на спину, чтобы не смотреть больше на капитана. Кинтаро улегся рядом, засопел в плечо.
- А что ты хочешь? – вздохнул Юджи. – Мы живем в стране, в которой тридцать лет назад вместе с клонированием человека вернули игры на выживание, так что золотая рука – вполне обычное дело. Правда, золотую он сам попросил.
- Золотая рука. Нет, серьезно? Ненормальный.
- Тут все ненормальные. На нормальных неинтересно смотреть.
- Мы здесь для развлечения?
- Это по-любому. Сначала я думал, что нас готовят для внешнего радиуса. Растят элиту, чтобы не позориться перед другими странами.
- Считаешь, там хорошо?
- Нам везде могло быть хорошо. Но нигде не будет.
Зайзен промолчал. Никто ничего не обещал, никто не мог дать конкретного ответа, в чем смысл Игр и как Япония дошла до решения поделить страну на зоны и запереть население внутри них.
- Зайзен! Еще разок перед отъездом?
Капитан окликнул его с края площадки. Зайзен легко поднялся, кивнул Юджи. Шираиши, видимо, задался целью сделать из Зайзена хорошего сапера – никому другому поделиться знаниями он не предлагал.
На вечер была запланирована грандиозная попойка, а утром они собирались обратно в училище – навстречу двум месяцам занятий, которые выматывали Зайзена намного сильнее тренировок на местности. Столько выучить казалось невозможно, до этого он справлялся лишь ценой бессонных ночей и раскалывающейся от новой информации головы.
На этот раз перед посиделками пришлось заглянуть в город. Ему срочно понадобилась новая серьга. Несмотря на заверения нервно ржущего Шираиши, что это, мол, отличная примета и залог успеха в их области, едва не взорвавшаяся в его руках граната имела право быть запротоколированной.
--
- Мне жарко, - сообщил Кенья в десятый раз. – Блин, как жарко. Невероятно жарко. Невыносимо. Не могу спать. Зайзен, ты спишь?
Голос Кеньи звучал странно: вопросительно поднимался в ненужных местах, окончания слов исчезали, а громкость менялась неприятно часто. Кенья себя не слышал. Музыка долбила громко, Зайзен узнал свою мелодию: Кенья снова скинул с общего компа на плеер без спроса.
- Спишь?
Зайзен молча свесился со второго яруса кровати. Кенья поставил музыку на паузу, но наушники не снял.
- Охренеть как жарко, да?
- Нормально.
- Вау. У тебя сережки в темноте немного светятся, ты знал? Зачем они тебе?
Зайзен улегся обратно на подушку, уставился в потолок.
- Так получилось.
- Отмечаешь важные события?
- Типа того.
Зайзен успел снова задремать, но Кенья вдруг заскулил.
- Быстрее бы суббота. Интересно, что на этот раз.
«Твой клиент, Кенья. Для тех, кто спешит, у нас есть отдельный огороженный манежик». Так Зайзен оказался в комнате с Кеньей – после неосторожного вопроса, как скоро они возьмут задание. Шираиши засмеялся, переглянулся с Читосе и отправил его в комнату к Ошитари. Кенья постоянно что-то делал, а если сидел на месте, то рассказывал, что скорость – его второе имя.
Зайзен собирался менять комнату при первой возможности. Так же, как и команду. Возможностей у него было уже много.
- Вот с Кинтаро была задачка! Такой взрыв мозга! Нам фотографию его выдали и все. Представляешь?
Зайзен не представлял. Самым интересным до присоединения к Шитенходжи для него была охота на сбежавшего преступника. Ничего сложного, все равно периметр был оцеплен, но Зайзен очень хотел найти его первым. Нашел.
- Шираиши думал, что нам что-то не доставили. Стоял посреди поля и конвертом тряс. «Извините, пожалуйста, это какое-то недоразумение».
Кенья заржал, а Зайзен прикусил запястье, чтобы тоже не засмеяться. Видение капитана, пытающегося изобразить вежливость, разговаривая с воздухом, его позабавило.
- Обычно ведь как. Идите туда-то. Сделайте то-то. Достаньте то-то. Не тратьте больше трех выстрелов. Это ограничение на выстрелы вообще бесит, правда?
- Это точно.
- Как вспомню, что Гину пришлось руками все подчищать, аж передергивает. Ну да ладно.
Кенья вскочил действительно быстро, оправдывая свое прозвище, положил локти на матрас верхнего яруса, устроил на них голову.
- И вот вместо указаний – фотография Кинтаро. Ни объяснений, ни адреса, ни указаний, что с ним делать – ничего. Мне кажется, мы половину отведенного времени тупо офигевали и придумывали, как бы свалить в другую команду по-тихому.
- Стратегия победителя, - пробурчал Зайзен, поворачиваясь на бок и устраивая голову на согнутом локте.
- Я бы на тебя посмотрел. Потом, правда, Кохару взялся за дело и начал думать. А уж если он начал думать, сам понимаешь, скоро мы знали, куда ехать. А там как обычно. Если не считать того, что Кинтаро к тому времени пару лет был у каких-то любителей поэкспериментировать. С ними мы разобрались, а его пришлось к себе взять. Он ведь вообще ничего не помнил.
- То есть он не участник? И вы прошли аттестацию?
- Вроде да. Пока в строю. Слушай!
Кенья стянул ободок наушников на плечи.
- Ты думал, что будет дальше?
- Конечно.
- И что?
- Новая жизнь. Без ограничений.
- А они тебя напрягают? Реально напрягают сейчас?
Зайзен задумался. Если честно, ограничения давно перестали его напрягать, особенно территориальные. Он привыкал к любым условиям, но не мог представить, что осядет где-то в одном месте, будет считать его своим домом, будет жить без ожидания перехода и готовности рано или поздно навсегда все оставить.
- Я не хочу останавливаться. Мне кажется, это только начало.
Большего Зайзен и сам не знал. Даже на том радиусе, где родился он, не было никаких проблем с комфортом, кроме заранее определенной ограниченности, а дальше условия жизни улучшались, так что на внешнем радиусе наверняка настолько круто, что пока нереально это осознать.
Кенья засмеялся.
- На таких, как ты, здесь все и рассчитано. Япония развлекается, как может.
Он улегся обратно.
- Жарко. Невыразимо жарко. Жарко аж бесит.
4.
В больницу Зайзен угодил крайне неудачно: в самом начале совместного задания с Хетеем. С другой стороны, странно, что ему так долго везло. Рано или поздно это должно было произойти. Правда, отправляясь на разведку с Читосе, он и не предполагал, что на этом все для него и закончится. Что-то хлестануло в висок, и Зайзена вырубило.
Некоторое время он провел в больнице с повязкой на глазах. Зайзен не доверял тактильным ощущениям, не верил, что глаза на месте, хоть и чувствовал шершавость бинтов. Не было ни света, ни цвета, и это реально пугало. Он попытался настроиться на то, что когда повязку снимут, он ничего не увидит. Опасения оказались более чем напрасными: картинка осталась такой же. Все лицо ужасно болело – небольшая плата за возможность вернуться в команду полноценным игроком.
--
- Город просыпается… Прекрасный фиолетовый рассвет, доставшийся нам после первого ядерного взрыва, увидели все, кроме… Зайзена!
- Да чтоб тебя! – не сдержался тот и бросил карту в колоду.
- Зайзен, кстати, в этом кону был доктором, - не унимался Коджики. – Первым делом надо лечить себя, вот главное правило медицинского персонала. Правда, Ошитари? Ошитари Юуши? – уточнил Коджики, обращая внимание присутствующих на высокого парня в очках – медика из Хетея.
Ошитари медленно кивнул, словно не был уверен, как реагировать. Кенья даже не повернул головы в сторону внезапно обретенного родственника. Они оба: и Юуши, и Кенья – придавали важность встрече скорее ради тех, кто находился рядом, но было заметно, что им друг на друга наплевать. Для удовлетворения чужого любопытства они выяснили, кто кому кем приходится, но на этом общение и закончилось. Зайзен представил, как бы повел себя он, встреть кого-то из родственников на Играх – наверное, поступил бы так же. Он поймал себя на том, что с трудом может вспомнить лицо матери, хотя не видел ее всего несколько лет.
- Зайзен четвертован, хоть и весьма сексуально! – продолжил Коджики, не упустив случая подарить себе бенефис и выступить по максимуму. – Наш любимый Зайзен разрезан на части: отличные длинные ноги, красивые руки и голова с очаровательной улыбкой. Итак, господа, кто же это сделал? Кто мафия? Голосуем!
Если Коджики сам не мог принимать участия в игре, то к роли ведущего подходил весьма ответственно и не ограничивался констатацией факта, кто выбыл. Он подходил к процессу творчески: Зайзен уже был повешен, пару раз расстрелян, обезглавлен, а однажды – во время их посиделок после совсем уж муторного дня – даже растоптан слонами в лучших традициях старинной индийской пытки.
Развлекаться надоело, Зайзен поднялся и направился было к палатке, чтобы собрать вещи, но по пути заметил немногочисленную группу на отшибе лагеря. Шираиши встретился с ним взглядом и поманил к себе.
Зайзен молча сел на бревно рядом с капитаном. Атобе даже и не подумал прерваться. Зайзен слушал очень внимательно: главным образом потому, что пропустил все веселье.
Пальцы автоматически потянулись к уху. Новая серьга появилась в честь сразу двух значимых событий: ранения, потребовавшего серьезного вмешательства, и первой совместной операции.
По рассказу Атобе прошедшее задание не казалось сложным, но Зайзен знал, что на самом деле оно у всех отняло много сил и доставило кучу проблем. Может, Атобе действительно воспринимал это по-другому. Зайзен следил за ним, за Шираиши, за Читосе – и не мог поверить, что они старше всего на год. Он видел капитана каждый день на протяжении последних лет, но никогда не ощущал его возможности так четко, как сейчас, будто в повседневной жизни силы Шираиши распределялись на всю команду и не так бросались в глаза. Рядом с Атобе капитан подобрался, и наблюдать за их работой было неловко и интересно одновременно.
- Атобе, ты собираешься на аттестацию? – бросил Читосе, не отрываясь от длинной трубки, источавшей холодный, щекочущий ноздри аромат. Кинтаро как-то сказал, что там сбор от кашля, но Кинтаро вообще было легко обмануть.
- Думаешь, пора? – Атобе склонил голову, и Зайзен засмотрелся. Атобе был идеален, что выглядел неприятно.
- У нас всего полгода.
- Еще на один раз, - встрял Шираиши.
Зайзен не понимал, почему они обсуждают аттестацию так, будто это что-то серьезное: их было больше десятка. Он открыл рот, чтобы вмешаться, несмотря на смущение, но Гакуто его опередил.
- Атобе, какая разница, когда проходить аттестацию? Ты опять не пойдешь после этого задания?
Атобе и Шираиши переглянулись. Читосе растянулся на траве возле костра и закрыл глаза, подставил солнцу улыбающееся лицо.
- Раньше была система школ и институтов – она осталась неизменной для тех, кто не принимает участия в Играх. Мы все могли стать врачами, или учителями, или инженерами. Но не стали. От нас ждут чего-то большего. Мы должны быть особыми. Пока я не уверен, что достаточно особенный, чтобы не вылететь там на первом же испытании.
Зайзен застыл. Атобе, Шираиши, Читосе, Тезука из Сейгаку, Санада из Риккайдая – они играли на последнем этапе, накапливая знания и опыт, все три года, что отводились правилами. Уж если они не считали себя особенными, то на что рассчитывать ему?
5.
- Зайзен, оставь. Положи на место. Положи. Иди к машине.
- Шираиши, не ори. Я просто подумал, что за собой нужно все убрать.
Юджи опустился на корточки, стянул бандану, долго тер потное лицо, счищая все характеры, всех людей, которых ему пришлось изображать. Ишида Гин стонал, скулил, ругался. Зайзен был так удивлен, услышав из его уст что-то отличное от молитвы, что не мог отвести взгляд. Ишиде досталось больше всех, но он отлично справился со своей задачей: прикрыл почти всех.
- Все. Время вышло, - повторил Шираиши, хотя сирена сообщила об этом намного красноречивее. - Мы проиграли. Собирайтесь.
Капитан выдал указания каждому, но смотрел на Кинтаро.
Кинтаро четвертован, как прокомментировал бы Коджики. «Наш любимый Кинтаро разрезан на части: отличные длинные ноги, красивые руки и голова с очаровательной улыбкой».
- Готовы? Залезайте.
Шираиши отошел к Кенье, занявшему место за рулем. Зайзен забросил рюкзак и остальные вещи в кузов, запрыгнул сам, стараясь не оглядываться. Теперь на их лавке было намного больше места. Первое время, что они ехали обратно в лагерь, Зайзен цеплялся за борта, держался крепко, но не потому, что Кенья гнал быстрее обычного. Ему хотелось удержаться на месте, когда произойдет перезагрузка, откат, исправление, или как эта опция называется здесь. Опция, которой им еще не приходилось пользоваться, потому что они всегда справлялись.
В лагере у него нашлось неотложное дело, поэтому он пропустил ужин и сбор, но никто не требовал его присутствия. Он перерыл личные вещи, заглянул в самые маленькие карманы рюкзака, не особо надеясь на удачу. Кожа чесалась от несмытого пота, грязи, пыли и крови, но Зайзен решил отложить водные процедуры.
В палатку к Шираиши он забрался, сжимая в кулаке чудом найденную булавку, с ужасом представляя, как будет в сумерках искать ее на земле, если вдруг выронит.
- Ты можешь мне помочь?
Шираиши поднял голову, отвлекся от своей руки, которую рассматривал так внимательно, словно увидел в первый раз.
- Можешь проколоть мне ухо?
- Ты нормально?
- Да.
- Сейчас, Зайзен?
- Я непонятно выразился?
Шираиши кивнул, указывая на разложенный спальник, подполз ближе. Молча повертел булавку, бросая взгляды на Зайзена. Молчание бесило так же, как раньше бесили попытки все перевести в шутку. Капитан вел себя так, будто это он, а не Зайзен, в первый раз увидел смерть. В первый раз узнал, что она возможна.
- За аптечкой схожу, погоди.
- Забей.
Шираиши не стал спорить. Отыскал где-то в углу палатки одну из зажигалок Читосе, долго разогревал острие в прыгающем огоньке. Потом придвинулся совсем близко, просунув ступню между подвернутыми ногами Зайзена, склонился над ухом. Прокалывал медленно, но ровно, без колебаний. У Зайзена не было сил даже дернуться. Он не успел опомниться, как Шираиши дотронулся языком до начинавшей гореть мочки, взял ее в рот, задевая языком булавку, обвил плечи Зайзена рукой, не давая отстраниться. Ухо горело от прокола. Другое ухо тоже почему-то горело.
Шираиши надавил на плечи мягко, почти неощутимо, но Зайзен чувствовал себя отлитым из железа, он не мог даже пошевелиться, поэтому капитан добавил силы, согнул его вниз, заставил лечь на комок спальника. Было неудобно. Они запутались ногами, но так и лежали: три минуты, Зайзен машинально отсчитывал секунды, словно снова замерял время между выстрелами.
- Пока сойдет, но потом спиртом протри, - прохрипел наконец Шираиши, и Зайзен ощутил холодок на мокрой мочке от его дыхания.
- Спасибо.
Он не думал вставать, смотрел в дырявый потолок чужой палатки, и Шираиши не убирал руку с его груди, словно боялся, что Зайзен вдруг начнет вырываться – рука оказалась намного тяжелее обычной, и вскоре стало очень трудно дышать.
Читосе вернулся часа через два, когда было уже совсем темно, а Зайзен успел порядком замерзнуть. Читосе проговорил что-то, вряд ли имевшее смысл, чтобы обозначить, что заметил их, лег поверх своего спальника.
Зайзен ждал, что кто-то начнет объяснять, но этого не случилось.
6.
Зайзену недавно исполнился двадцать один год. Он знал свой возраст с точностью до дня, ведь последние месяцы только и делал, что заполнял бланки, заявления, анкеты. Пока ему было на что жить: когда хозяин наконец нашел повод вышвырнуть его с работы, то наговорил ему много всего, сам испугался и добавил к выходной зарплате еще две. Пустая трата денег, Зайзен был уверен, что даже если бы дошло до разбирательств, его права вряд ли стали бы защищать. Услуги адвоката стоили денег, и для человека, который совсем недавно узнал об их существовании, все траты не на еду и жилье казались роскошью.
Внизу раздался шум, Зайзен поднялся с кровати, по длинному коридору с множеством дверей в одинаковые комнатушки прошлепал к входной двери. Звонка не было, так же как телефона и вообще всего, что требовало официального оформления, поэтому гостей приходилось встречать лично. Правда, Зайзену редко приходилось это делать. Зайзену вообще не приходилось этого делать до визита Шираиши.
Они быстро прошли обратно, не успев даже поздороваться, Зайзен закрыл дверь в комнату и тогда посмотрел на бывшего капитана. На том был идиотский плащ, как у сумасшедшего игрока, с которым они проводили одну из операций, но Шираиши обошелся хотя бы без панамы. Зайзен сразу заметил, что красота и самоуверенность изрядно поистаскались, а вся эта мешковатая одежда не прибавляла Шираиши блеска. В шортах и футболке Зайзен почувствовал себя чуть ли не раздетым.
Шираиши бросил на стол знакомый конверт – Зайзен получил такой же в день рождения. Чужое письмо было потрепанным: с момента совершеннолетия Шираиши прошло более года.
- Мы не виделись с аттестации, - сказал он, раздеваясь и усаживаясь на край кровати. Бесцеремонность и знаменитая рука окончательно убедили Зайзена, что перед ним действительно капитан. Внутри потеплело так, что его стало клонить в сон, Зайзен забрался на табуретку, привалился к обшарпанной стене, и лопаткам сразу стало холодно – какая никакая, а теплорегуляция.
- Мы тогда проиграли, - напомнил он, словно и правда верил, что Шираиши мог забыть, при каких обстоятельствах они расстались.
- Точно, - кивнул тот, запустил пальцы в волосы. – Интересно получилось. С самого начала никто не ждал, что мы будем выигрывать.
Когда они все же оказались там, куда стремились с детства, Зайзен удивился. Потом он вышел на улицу из подземной парковки, и первая встретившаяся женщина лишь посмотрела на него и начала орать, как ненормальная. Зайзен растерялся и быстро пошел прочь, опустив голову. С тех пор он довел такой способ ходьбы до совершенства.
- Мы сами дураки. Думали, что пройдем отбор и получим доступ к чему-то лучшему.
- Получили, - выдохнул Зайзен, и напряжение разом схлынуло. Он ни с кем не мог поговорить о том, что с ним произошло, что произошло со всеми, кто когда-то захотел покинуть внутренние радиусы и принять участие в Играх. Говорить было не с кем – нормальные люди относились к ним удивительно правильно: как к выращенному в тяжелых условиях развлечению.
Зайзен много читал и узнавал – здесь, на внешнем радиусе они получили доступ ко всему. Больше никто ничего не скрывал, потому что все участники уже были в ловушке. Люди вообще были не нужны, поэтому большая их часть – не самая удачливая – несколько десятилетий назад оказалась запертой на отдельной территории, обеспеченная всем необходимым для жизни и постепенного, безболезненного угасания. Может, это было бесчеловечно. Но подобные понятия странно воспринимались в мире, решившем после первой ядерной бомбы развлекаться, пока была такая возможность.
- Ммм, - Шираиши застонал, раскинув руки, повалился спиной на узкую кровать. – Экстаз. А у тебя нормальные условия.
Зайзен закатил глаза. Рефлекс, неконтролируемая реакция организма на Шираиши – это не изменилось, это было так здорово. Шираиши развалился, опустив ноги в тяжелых ботинках на пол. Начавшая стекать грязная жижа медленно подбиралась к правой голой ступне Зайзена. Он подтянул ногу, уперся пяткой в край табуретки, не прерывая тишины, наблюдал за капитаном.
Как же Шираиши, должно быть, устал. Так же, как Зайзен.
- Помнишь Читосе?
Зайзен усмехнулся. Отличный вопрос. Он был бы уместен, если бы у них действительно имелась новая жизнь, способная затмить прошлое. Шираиши и его тупые вопросы. Зайзен почувствовал злость, бодрость, радость.
- Не тот ли Читосе, с которым мы прожили вместе два года? Что-то вырисовывается.
- Так вот. Он же постоянно проводил опыты над собой, пытаясь определить пределы, до которых нам разрешат дойти на каждом уровне.
- Да, вы все были идиотами.
- Пределов не было, - Шираиши рывком поднялся. – Это должно было насторожить. Нас вообще все должно было насторожить с самого начала, уж очень странные условия отбора. Обычные люди не бросают своих родителей ради цели, которая даже толком не сформулирована.
- Я не бросал родителей.
- Угу. Просто согласился никогда их не видеть. Они искали людей, у которых достаточно фанатизма, чтобы пойти до конца. Мы думали, что учимся, чтобы получить здесь признание и уважение. Считали, что для этого допустимо делать то, что мы делали. Но это ненормально. Все было ненормально.
Зайзен не знал, радоваться или нет. С одной стороны, приятно было получить подтверждение тому, что его точку зрения разделял еще кто-то, но с другой – он жил бы спокойнее, если бы Шираиши считал, что все их потери были не зря и прошедшие годы чего-то стоили. Правда, Зайзен до сих пор не мог вызвать у себя даже искусственное сожаление и раскаяние в совершенных поступках.
- Коджики выдвинул теорию. Про то, что независимо от качества жизни и эпохи всегда есть тип людей, не знающих меры. Людей, увлекающихся чем-то до безумия, - Шираиши изучал улицу сквозь маленькое грязное окно. - Кто-то из-за упрямства, кто-то не может бросить начатое дело на полпути, кто-то кому-то что-то доказывает. Вроде спорта: начинаешь заниматься чем-то серьезно, и тренировки занимают все время.
Шираиши вернулся на место. В комнате действительно негде было развернуться, кровать от стола отделял узкий проход.
- Семья, друзья, другие интересы отходят на второй план. Фанатизм, но он приносил плоды: открытия, мировые рекорды, прогресс. Потом изобрели все, что можно было, интерес пропал. Увлеченности теперь создают методом от противного. Сначала была пустота, которую мы заполнили Играми. Что мы умеем? Что мы любим? Только играть, даже если это всего лишь развлечение людей, которые нас презирают.
Шираиши замолчал.
- По задумке сейчас мы уже ничего не должны чувствовать? – подытожил Зайзен.
- Наверное. Но ведь это не так? - улыбнулся Шираиши.
Зайзен поймал себя на мысли, что с Шираиши даже дышать стало легче, хоть тот и занимал полкомнаты вместе с никуда не пропавшим огромным эго. От этих мыслей Зайзен смутился, но ответил с уверенностью:
- Нет, не так.
Шираиши кивнул, как показалось, с облегчением. Может, он был рад, что ожидания оправдались и не придется в который раз пересматривать свою Библию.
Зайзен протянул руку и развернул письмо, разгладил его на поверхности стола. Подперев ладонью подбородок, принялся читать, не пропуская ни слова, словно видел в первый раз, хотя текст был совершенно идентичный – рассылка по спискам, которые наверняка где-то имелись. Им предлагали сыграть еще раз, собрать команду, но менять ее в процессе больше не разрешалось: никаких переходов, никаких обменов - друг против друга. На выбывание. Зайзен почувствовал глухую ярость: не из-за предложения убивать своих бывших товарищей, а из-за того, что это не было написано прямо. Если предполагалось, что все нормальные человеческие чувства у них притупились, подобная конкретика не могла смутить.
Шираиши внимательно за ним следил, ждал реакции.
- Почему они думают, что мы согласимся?
- Потому что у нас нет выбора. Они слишком нас изменили, чтобы мы могли затеряться в толпе. Нас везде узнают. Никто не понимает, какими же чудовищами надо быть, чтобы пройти через то, через что прошли мы, чтобы попасть в их мир. Мы думали, что нас ждет свобода, умные и красивые люди, а тут нечего жрать, за все надо платить, и, - Шираиши указал на потолок, - вон, плесень от сырости. Единственное, что нам остается – это проживать одинаково каждый день, не особо высовываясь.
Действительно, на всех радиусах до регионального люди прекрасно знали про Игры и участников, но скорее наблюдали со стороны, не вмешиваясь. На внешнем радиусе на них чаще всего смотрели с ужасом, а ни о каких Играх никто будто бы и не слышал. Зайзен был согласен вернуться как только получил письмо в день рождения. Лишь это его интересовало и приносило удовольствие. Даже если приходилось кого-то убивать – они уже стали такими, и менять было нечего.
- Понятно. Нам надо держаться вместе, да?
- Да. Но недолго, я так понимаю.
- Кажется, да, - усмехнулся Зайзен. Шираиши тоже понял, что за командным этапом последует индивидуальный, и там снова придется решать, продолжит или нет. Может, пределы есть, вопреки выводам Читосе.
Зайзен сложил листок пополам, отодвинул на середину стола, развернулся к Шираиши. Опустил ноги на пол. Ступни угодили в принесенную грязь, колени уперлись в чужие колени.
- Значит, пришел позвать меня к себе? Рука уже не та? Боишься налажать в ответственный момент?
- Смышленый мальчик. Хороший, - захохотал Шираиши, наклоняясь ближе. – Примерно так.
- А раньше?
- Раньше? Давал тебе шанс освоиться. Кто знает, вдруг у тебя бы получилось? Но ты живешь так же дерьмово, как мы все. Я смотрю, никаких значимых событий за два года? Ни одной новой сережки, - подытожил он, отводя от лица Зайзена отросшие волосы.
Зайзен на секунду прикрыл глаза, лениво высунул язык. Они сидели так близко, что ему показалось, будто он может задеть языком кончик носа Шираиши. Тот скосил глаза и долго и внимательно рассматривал украшение.
- Ого. Давно сделал?
- Не очень. В тот день, когда ты оставил на двери свою дурацкую записку.
- Понятно. Почему язык?
- Целоваться, говорят, прикольно.
- И как? Правда?
- Я авансом, - ответил Зайзен, радуясь тому, что сдерживать улыбку у него всегда получалось без труда. Шираиши разулыбался за них двоих.
- Я тебе, кстати, подарок принес, - он не глядя нащупал плащ и вытащил из кармана пакетик. – На случай, если ты захочешь попробовать еще что-нибудь.
Зайзен, забирая сережку, дотронулся пальцами до руки Шираиши – знакомая жесткость холодного металла.
- Может, и захочу. Опять сам колоть мне будешь?
- Сам. Если ты захочешь.
- Посмотрим, - ответил Зайзен. Он положил пакетик с серьгой на письмо, поднялся.
Впереди была целая куча дел, но сначала стоило угостить гостя чаем.
@темы: принцефест, фанфики
-
-
20.03.2012 в 14:32Замечательный, очень сильный текст.
-
-
20.03.2012 в 15:01+1
-
-
20.03.2012 в 15:05+1
-
-
20.03.2012 в 15:48+1
-
-
20.03.2012 в 21:11-
-
21.03.2012 в 00:19Вау. Прекрасный текст, зацепило. Спасибо.
-
-
22.03.2012 в 11:20Спасибо за удовольствие от прочтения.
+1
-
-
23.03.2012 в 21:03Хорошо написано, +1
-
-
24.03.2012 в 20:31Жаль что так быстро закончилось. Затягивает.
-
-
25.03.2012 в 12:01Спасибо)
+1
-
-
27.03.2012 в 19:24Шикарно ведь
Чудесная история, спасибо большое! Очень понравилось.
Сюжет потрясающий, и написано прекрасно, и такие характеры.
Концовка отличная, но все равно хочется еще.
-
-
27.03.2012 в 23:27+1
читать дальше
-
-
28.03.2012 в 13:19+1
-
-
17.04.2012 в 00:14первым делом: спасибо за отзывы, рада, что вам понравилось.
и второе: слепила продолжение, но рейтинг и предупреждения не врут, так что осторожнее.
спасибо за внимание
-
-
05.08.2013 в 10:20